ФЕССАЛОНИКСКИЙ
УНИВЕРСИТЕТ ИМ. АРИСТОТЕЛЯ
БОГОСЛОВСКИЙ
ФАКУЛЬТЕТ
КАФЕДРА
БОГОСЛОВИЯ
ОТДЕЛЕНИЕ
ДОГМАТИЧЕСКОГО БОГОСЛОВИЯ
ПРОФЕССОР ДИМИТРИОС И. ЦЕЛЕНГИДИС
|
г. Салоники, 30/08/2016 г.
Архиерейскому Собору
Элладской Православной Церкви
И. Геннадиу 14
115 21 Афины
Уведомление:
всем архиереям
Элладской Церкви
|
Ваше Блаженство, г-н Председатель,
Преосвященнейшие
архиереи!
Ввиду
созыва Архиерейского Собора Элладской Церкви, я хотел бы довести до Вашего
сведения мою небольшую богословскую «Трилогию», потому что я считаю, что она
могла бы в некоторой степени способствовать укреплению единства нашей Церкви.
В этой «Трилогии» речь
пойдет о «переоценке святоотеческого понимания единства Церкви», о
«бесчеловечном надругательстве над единством Церкви» и об «отождествлении
Церкви с Её руководством».
1. «ПЕРЕОЦЕНКА СВЯТООТЕЧЕСКОГО ПОНИМАНИЯ ЕДИНСТВА ЦЕРКВИ»
Согласно
инициаторам и организаторам так называемого «Святого и Великого Собора»,
состоявшегося на о. Крит, данный собор был созван, чтобы выразить единство
Церкви. Но такая причина для созыва Всеправославного Собора —
продемонстрировать единство Церкви — является совершенно неизвестной в истории
Православных Соборов и чуждой традиции нашей Церкви. Истинное положение вещей,
которое стало очевидным в результате созыва этого «Собора», не только не послужило
оправданием для его амбициозных целей, но и обнаружило скрытое лукавство
организаторов Собора. Однако, давайте сначала рассмотрим, что представляет собой
единство Церкви, как таковое, и каким образом «провозгласил» его конкретно этот
«Собор».
Единство
Церкви, являющееся Её основополагающим качеством, проистекает из самой природы
Церкви и выражает Её самосознание, которое было запечатлено в истории в Оросе –
Решении II Вселенского Собора (381 г.), где был окончательно сформулирован
Символ Веры нашей Церкви.
В
Символе Веры мы исповедуем, что веруем «во Едину, Святую, Соборную и
Апостольскую Церковь». Но если, согласно
нашему Символу Веры, Церковь — Единая и Единственная, то тогда, по определению,
не могут существовать какие-то другие, инославные и еретические Церкви.
Единство
Церкви, как свойство единого Тела Христова, абсолютно и неизменно хранимо Её
Главой — Иисусом Христом через постоянное присутствие в Ней Святого Духа еще со
дня Святой Пятидесятницы.
Прежде
всего, мы должны сказать, что единство людей с Триипостасным Богом и друг с
другом — что составляет высочайшую степень человеческого единства — является
главной и основной целью всего Божественного домостроительства, которая
получила свое выражение через воплощение Сына и Слова Божьего и, в особенности,
посредством основания Его Церкви.
Церковь,
как мистическое Тело Христа, является благодатным местом, где формируется, переживается
на личном опыте и проявляется единство веры, как образ единства Триипостасного Бога.
Следовательно, богословские и онтологические предпосылки для восхождения
верующих к Триипостасному единству находятся в основании и создании Церкви как
богочеловеческого Тела Христова, в котором гармонически сочетаются верующие в
качестве органически связанных друг с другом членов Его Тела. Основанием для
неизменного единства Церкви является то, что у Неё один Глава — Богочеловек Иисус
Христос.
Единство
Церкви, как таковое, является онтологически ненарушимым и проявляется в виде
священных установлений в вере, в богослужениях и таинствах, а также в управлении
церковном. Это тройное единство основывается на тройном служении Христа, как Пророка,
Архиерея и Царя, и проистекает из данного служения. Следовательно, данные три
проявления церковного единства следует рассматривать как органически
взаимозависимые, неотделимые друг от друга и ненарушимые составляющие единого и
полного единства Церкви.
Единство
Церкви даруется таинственным образом, оно представляет собой некую данность, но
в то же самое время ради его сохранения и совершенствования следует подвизаться
в исполнении божественных заповедей, а основной формой его выражения является
Таинство Евхаристии. Это единство не обусловлено качествами нашей физической
природы и, тем более, не является результатом какой-то обособленной
деятельности людей, но представляет собой плод и дар Святого Духа в результате усвоения
человеком благодати Божией, которое может происходить только в составе мистического
Тела Христова, т.е. Единой и Единственной Церкви. Это обусловлено тем, что единство
такого рода предполагает богодарованное, нетварное и благодатное рождение, и исцеление
человеческой природы от экзистенциальных последствий греха через Таинство Святого
Крещения, а также дарование нетварной божественной благодати и энергии Святого
Духа через Таинство Святого Миропомазания.
Таким
образом, в душах верных окончательно и бесповоротно водворяется нетварное Царство
Божие; следует отметить, что человек остается причастным благодати Божией только
при условии добровольного соблюдения заповедей Божиих и неосужденного участия в
боготворящих Таинствах Церкви. Именно это Царствие Божие, действующее в душах верных,
образует все превосходящее онтологическое единство верных, прежде всего, с Триипостасным
Богом, а затем уже — друг с другом, потому что
при этом происходит благодатно-таинственное усвоение ими благодати Святого Духа,
и они становятся практически одним духом с Триипостасным Богом и друг с другом.
И тогда объединяющим фактором или, вернее, объединяющей силой становится богодарованная
и благодатно действующая в них нетварная божественная Любовь, божественная Слава
и Царство, которые были открыты сначала избранным ученикам Христовым во время
Его Божественного Преображения, а затем и остальным апостолам — всем вместе и
навсегда — во время Святой Пятидесятницы.
Следовательно,
способ реализации церковного единства не является тварным, но нетварным. И это подтверждает
нам воплотившаяся Ипостасная Истина, Христос, в Своей Архиерейской молитве.
Суть Архиерейской молитвы Христа касается единства — насколько его
онтологического характера, настолько и способа его достижения: «И славу,
которую Ты дал Мне, Я дал им: да будут едино, как Мы едино. Я в них, и Ты во
Мне; да будут совершены воедино, и да познает мир, что Ты послал Меня и
возлюбил их, как возлюбил Меня». (Ин. 17, 22-23).
Другими
словами, нетварная Слава и Царство Триипостасного Бога являются не только
способом реализации этого Богочеловеческого единства, но и единственным
духовным «ключом» к неизреченному переживанию и к непостижимому пониманию
единства, как проявления нетварной любви Бога Отца, которая даруется через
Христа и усваивается нами на собственном опыте в Духе Святом. Чтобы выразить степень
благодатного единства верных, являющихся сотворенными существами, можно
провести параллель (всегда учитывая, что речь идет об аналогии) со степенью нетварного
единства по природе, существующего между Богом Отцом и Его Сыном в Духе Святом.
Из
приведенного выше библейского отрывка следует, что у верующих — духовенства,
монахов и мирян, давших обет безбрачия или женатых — есть одна и та же цель,
поставленная перед ними Триипостасным Богом для всех без исключения, в одной и
той же степени. Все мы должны стать единым духом с Триипостасным Богом и друг с
другом, чтобы «недостижимо» достичь нетварного совершенства и вкусить его еще в
настоящей жизни, потому что только так, основываясь на собственном, пережитом
нами опыте, мы можем свидетельствовать о совершенной и нетварной любви Божией и
нести богоутверждающую истину в этот мир, отчужденный от Бога.
Следовательно,
только в Духе Святом, т.е. только нетварным образом, мы можем стать едиными в Церкви,
потому что Святой Дух, который мы благодатно через Неё получаем, является
нетварной реальностью. Через это нетварное единство наделяется высочайшей
степенью достоинства как настоящая, так и будущая, вечная жизнь верных,
достижение которой является целью, поставленной перед нами Триипостасным Богом;
этой цели можно достичь только в Единой и Единственной Церкви Божией. В этом
контексте благодатного единства Церкви не имеет никакого права на существование
рафинированная идеализация ни тех, кто состоит в браке (супругов и детей), ни давших
обет безбрачия — духовенства или
монашествующих — о каких лицах или учреждениях ни шла бы речь. Именно поэтому,
если случается так, что какая-то форма церковного единства идеализируется, и её
почитателями становятся представители всех степеней священства и миряне, это
означает, что такая форма единства является тварной и обособленной от Церкви,
как таковой, что, конечно же, делает ее неприемлемой и чуждой характеру Церкви.
Согласно
свт. Иоанну Златоусту, совершенное и благодатное единство Церкви представляет
собой и проявляется на практике, как согласие в образе мыслей — в вере и согласие во внутреннем расположении — в любви. Однако,
прежде всего, единство предполагает одинаковый образ мыслей. Конечно же, единомыслие — это то, что обеспечивает единство на практике, а любовь, по свидетельству
того же Святого Отца, проистекает из правой веры (PG 62, 509). Именно поэтому
прославление Триипостасного Бога «едиными усты и единым сердцем» во время
богослужения предполагает не только веру, но и обязательно жизнь в Духе Святом,
которая, прежде всего, является жизнью, исполненной истинной и нетварной любви.
При соблюдении этих эмпирических условий, единство Церкви, взятой во всей совокупности,
и единство верных, как членов Церкви, проявляется видимым образом в их
Евхаристическом собрании в рамках Богослужения.
Мы
полагаем, что из всего вышесказанного становится более чем ясно, что объединение
православных с еретиками, осужденными Вселенскими Соборами, совершенно
невозможно (как в онтологической перспективе, так и на практике) без покаяния и
присоединения последних, в соответствии со священными Канонами, к Православию — к Единой и Единственной, Святой, Соборной и Апостольской Церкви. Именно поэтому
совершенно очевидно, что произвольное предоставление еретикам статуса «Церкви» со
стороны так называемого «Святого и Великого» Критского Собора, без выполнения
необходимых для этого предварительных условий, с экклезиологической точки
зрения является неприемлемым, недействительным и не имеющим силы и представляет
собой духовное прелюбодеяние, которым гнушается Бог, ибо Господь, как указано в
Ветхом Завете, есть Бог «ревнитель». Вышеупомянутое предоставление церковного
статуса еретикам ни к чему не обязывает ни одного из православных верующих,
которые хотят остаться верными решениям предыдущих Вселенских Соборов, последовав,
таким образом, жившим прежде нас Святым Отцам.
2. «БЕСЧЕЛОВЕЧНОЕ
НАДРУГАТЕЛЬСТВО НАД ЕДИНСТВОМ ЦЕРКВИ»
«Православные»
экуменисты: патриархи, архиереи, священники и богословы-миряне, которые в течение
последних десятилетий совершенно неверно трактуют единство Церкви, в
большинстве своем искажают Архиерейскую молитву Христа, а особенно — ключевое
место этой молитвы: «Да будут все едино».
Следует
отметить, что попытки бесчеловечного надругательства над единством Церкви стали
систематически предприниматься еще с 1961 года, более полувека тому назад, путём
организации Предсоборных конференций.
Таким
образом, решение Критского «Собора», имеющее догматический характер, не является
просто какой-то случайностью или каким-то, пусть даже очень серьезным,
богословским недоразумением; его принятие было запланировано заранее и системно,
в течение многих лет продвигалось и воплощалось в жизнь сторонниками экуменизма
внутри Православной Церкви. «Собор» выбрал в качестве своей цели самое высокое
и самое святое в нашей Церкви — Её неразрывное, Её богодухновенное единство, и,
якобы желая провозгласить его публично и защитить, соделал его объектом
осквернения. Параллельно с этим, в результате предсоборных и соборных
процессов, в основе которых лежал регламент работы Критского «Собора», а также
всех сопутствующих действий, был непозволительным образом опорочен
богодухновенный соборный строй нашей Святейшей Православной Церкви.
В
частности, на собрании Предстоятелей и представителей Автокефальных Церквей в
Шамбези (Швейцария) и на самом Критском «Соборе», в качестве «прикрытия», чтобы
ввести в заблуждение непосвященных, постоянно выставлялось напоказ единство
Церкви, которое обманчиво провозглашалось наивысшей ценностью. При этом в
отличие от термина «любовь», православные экуменисты предварительно не дали
определение термину «единство Церкви» (что следовало сделать с максимальной богословской
точностью) и не обозначили его смысловое наполнение.
На
Соборе постоянно афишировалось некое неопределенное богословское единство, и поскольку
оно возводилось в степень абсолюта, преподносилось как обособленное и
автономное понятие, и буквально обожествлялось, параллельно с этим, на психологическом
уровне культивировалась некая боязнь разделения под лозунгом: «Единство — превыше всего». В результате, возобладала папская концепция «примата» власти и получили
ход предварительно разработанные и совершенно неприемлемые отступления от
Православной веры и догматические уступки. В конце концов, поборники
экуменизма, не принимая никакой критики, в качестве панацеи, утвердили «братолюбивую»,
но отнюдь не боголюбивую экуменическую концепцию единства. Они дали высочайшую
оценку и признали особую роль Архиерейской молитвы Христа, но рассмотрели ее в
отрыве от контекста и без учета всей совокупности смысловых составляющих
термина «церковное единство», к которому относятся слова Спасителя: «Да будут
все едино», и исказили данное понятие так же, как и представители других
конфессий: римокатолики и протестанты. Единство в их интерпретации по своей сути
имело расплывчатый характер, было богословски необоснованным и, что самое
главное, для его достижения не требовалось выполнения никаких предварительных
условий. Таким образом, собравшиеся на Крите архиереи не были водимы «Духом
Святым, наставляющим на всякую истину» и «не право правили слово истины»,
потому что во имя ложно понимаемого единства они ввели искажения в догматы.
Если
говорить более конкретно, то на Критском «Соборе» была предпринята попытка официально
установить какую-то новую, странную, двойственную экклезиологию, поскольку, по
сути, было устранено онтологическое единство Церкви в том виде, как оно всегда понималось
ранее на теоретическом уровне: как единство полноты церковной во Христе и в
Духе Святом с Богом Отцом.
А
на практике, проголосовав за VI-й
соборный документ, десять предстоятелей, «преклонившихся под чужое ярмо»,
породили какого-то странного зверя, козлооленя, непонятного монстра. Это произошло
в результате смешения православной и инославной экклезиологии, поскольку были
признаны «Церквами» инославные, т.е. еретики, осужденные Вселенскими Соборами.
Архиереи,
проголосовавшие без исследования данного вопроса — как на богословском, так и
на духовном уровне —признали еретиков Церквами. Они собрались якобы для того,
чтобы утвердить онтологическое единство Церкви (о чем они заявляли на словах) и
в то же самое время признали статус церковности и у еретиков. Таким образом,
они ввели учение, чуждое Православию, — экклезиологию, которая является
еретической. Они приняли на практике пост-патристическое богословие и так
называемое «богословское двуязычие», когда богословский термин не отличается
ясностью и может быть понят двояко. Вместо евангельского «Да будет слово ваше:
да, да; нет, нет» (Mф. 5, 37), они одновременно приняли и «да», и
«нет» из синкретического экуменизма, неприемлемого ни с богословской, ни с
духовной точки зрения и представляющего собой мерзкое смешение «света» со
«тьмой» (см. 2Кор. 6, 14).
Из-за
непозволительного — как с богословской, так и с духовной точки зрения — двуязычия
и двойственной экклезиологии, которую ввели архиереи, проголосовавшие за VI-й соборный документ, подрывается и
искажается характер Единой, Святой, Соборной и Апостольской Церкви; широко открывается
«дверь» для всех вышедших из христианства ересей; узаконивается на соборном уровне
всеересь экуменизма и практически изменяется православная экклезиология, которая
была сформулирована с помощью ясной и точной богословской терминологии в Оросе
и Символе Веры Второго Вселенского Собора.
Архиереи,
собравшиеся на Крите, бездумно и с лёгким сердцем, движимые лже-братолюбием от
лукавого, проголосовали за фальшивое церковное единство, под которым
подразумевается синтез многовекового богодухновенного, благодатного опыта
Православной Церкви с единством еретического характера, вводящим [в Церковь]
лукавых духов ереси.
Таким
образом, стало очевидно, что на Критском «Соборе» применялось слишком мало критериев,
позволяющих вести богословский дискурс без отклонений от Православия. На
практике оказалось, что проголосовавшие не обладают основным для духовного
наставника качеством: даром различения духов в соответствии со святоотеческой
традицией. Об этом свидетельствует тот факт, что они смешали Дух Святой и
нечистых духов, потому что не смогли отличить на практике Святой Дух, управляющий
Богочеловеческим Телом Церкви, от нечистых духов, господствующих в ересях.
Внимательно
и серьезно рассматривая процесс проведения «Собора», а также результаты
голосования, мы совершенно ясно (и с душевной болью) понимаем, что голосовавшие
архиереи не обратили свои взоры ко Христу, но ориентировались на «Первого». Они
не смогли действовать как настоящие «соборные» архиереи, поскольку на деле не
«следовали Святым Отцам». Слово «собор», греч. σύνοδος, состоит из двух частей:
συν — «с» и οδός — «путь» (прим. пер.);
участники Критского собора не выбрали правильный Путь, ни в плане процедуры, ни
и в плане содержания, и уклонились от Ипостасного Пути, Господа нашего Иисуса
Христа. Это совершенно бесспорно и явно следует из результатов голосования на «Соборе».
Огромную
ответственность перед Церковью несут не только те архиереи, которые, как «соборные»
представители Элладской Церкви на Крите, беспрекословно и в письменном виде согласились
с предложением своего Предстоятеля, но и архиереи, не участвовавшие в «Соборе»,
которые пассивно приняли и до сих пор не выразили свой протест в связи с его неправильными
решениями и, в частности, в связи с нарушением решения Архиерейского Собора
Элладской Церкви.
Судя
по всему, проголосовавшие архиереи старались угодить тем, кто считается их
начальниками (Предстоятелями), а не Тому (Утешителю), Который рукоположил их в
архиереев, равных друг другу по чести. Таким образом, проявился скрытый папизм
проголосовавших архиереев. Ради научной точности следовало бы сказать, что
здесь мы имеем дело с «мутацией» папского примата, который проявился под видом
соборности, поскольку эта, так называемая «соборность» не действовала на основе
православных установлений, предписывающих, какой она должна быть. То, что мы
видели на «Соборе», можно назвать «коллективным приматом» Предстоятелей
Автокефальных Церквей. А остальные архиереи, избранные в количестве двадцати
четырех от каждой Поместной Церкви, были практически лишены возможности
действовать, поскольку они не имели права голоса. Конечно же, эта мутация по
типу папизма, исказившая функции, выполняемые Первым, на самом деле, появилась
еще на Предсоборных конференциях, и ее целью было продвижение ошибочного
понимания единства Церкви.
Совершенно
скандальным, возмутительным и одновременно трагичным является тот факт, что до
сих пор некоторые не участвовавшие в Критском «Соборе» архиереи, неправильно понимающие
единство Церкви, ревностно пекутся о том, чтобы сохранить единство друг с
другом и со своим Предстоятелем ради «братолюбия», но совершенно не заботятся — боголюбия ради — о тяжелейшей ране, нанесенной богодухновенному единству Церкви
по причине принятия ими двойственной «экклезиологии» и предоставления статуса
Церкви осужденным Вселенскими Соборами и нераскаявшимся еретикам.
В
действительности, Критский «Собор» не только не работал над тем, чтобы выразить
единство Церкви, в чем предположительно должна была заключаться его цель, но,
напротив, нарушил существующее доселе единство автокефальных Церквей и епископов,
которые их представляли. Это стало ясно в результате неучастия в «Соборе» четырех
Патриархатов (Антиохийского, Русского, Болгарского и Грузинского), которые в
совокупности насчитывают больше верующих, чем остальные десять Автокефальных Церквей,
представленных на «Соборе». На самом деле, произошло разрушение столь желанного
церковного единства, и это проявилось также в том, что часть архиереев не
подписали VI-й
соборный документ.
На
Критском «Соборе» для продвижения ложно понимаемого единства Церкви применялись
«двойные стандарты», как это произошло с Автокефальными Церквами Сербии и
Греции. В частности, Предстоятель Сербской Православной Церкви проголосовал за VI-й соборный документ, выражая решение
своего Архиерейского Собора, но, при этом, вступая в противоречие с
большинством членов своей делегации (17 из 24). В то же самое время Предстоятель
Элладской Церкви проигнорировал единогласное решение, принятое Архиерейским
собором своей Церкви и, вопреки данному решению, проголосовал за ложно
понимаемое единство. Вернее, он проголосовал за концепцию единства в отрыве от
соборного решения своей Церкви. Это действие Предстоятеля, совершенно непоследовательно
и не сообразуясь с единогласным решением Архиерейского собора, поддержали еще 23
архиерея, которые подписали VI-й
соборный документ, за исключением 24-го епископа из делегации Элладской Церкви.
Не
лучше была ситуация и с Кипрской Церковью, поскольку после Критского «Собора» Её
Предстоятель осудил позицию четырех несогласных с общей линией архиереев, не
подписавших VI-й соборный документ, и совершая произвол, вопреки какой бы то ни
было этике — будь то административной или духовной — подписал за них данный
документ сам, ради ложно понимаемого единства. Подобный поступок не только
представляет собой пример папского менталитета и свидетельствует о нечестности одного
из церковных иерархов, но и является уголовно наказуемым действием.
Таким
образом, пресловутая цель — выразить единство Церкви — которая была поставлена
в качестве главной цели для созыва «Святого и Великого Собора» на Крите, на
деле получила всенародное опровержение. Это произошло по следующим причинам:
неучастие в «соборе» четырех Патриархатов; вопиющее отсутствие общения в
таинствах между двумя Патриархатами (Иерусалимским и Антиохийским); непоследовательное
и несоответствующее установлениям соборного строя голосование за VI-й соборный
документ со стороны Предстоятеля одной Автокефальной Церкви (Элладской); неподписание
данного документа, содержание которого является спорным с точки зрения
догматики, значительным количеством архиереев, участвовавших в «Соборе», и,
наконец, неучастие в последнем всех епископов Церкви.
По
вышеперечисленным богословским причинам наша церковная иерархия, а также
полнота церковная, в целом, несет чрезвычайно большую и серьезную
ответственность перед нашей Церковью. К счастью, благочестивая церковная
полнота остаётся верной экклезиологии II-го Вселенского Собора, «последуя
жившим прежде нас Святым Отцам», и категорически отвергает двойственную
экклезиологию, которую ввёл и за которую проголосовал Критский «Собор», узаконивая
тем самым на соборном уровне раковую опухоль экуменизма в «непорочном» теле нашей
Церкви.
В
частности, архиереи Элладской Церкви должны занять ответственную позицию, прежде
всего, лично, а затем и коллективно, на следующем Архиерейском соборе в
отношении VI-го соборного документа, с принятием которого на Критском «Соборе»
еретики получили статус «Церкви». Благочестивая полнота церковная, которая
является хранителем веры нашей Церкви (Послание Восточных Патриархов 1848 г.),
прежде всего, ожидает подобающих разъяснений, по какой именно причине
Предстоятелем Элладской Церкви не было представлено на Крите единогласное
решение Архиерейского собора нашей Церкви. А еще в большей степени полнота
церковная ожидает, чтобы Архиерейский Собор осудил двойственную, еретическую,
синкретическую и экуменическую экклезиологию Критского «Собора».
Мы,
верующие, ожидаем, чтобы в дальнейшем был предпринят ряд инициатив, и чтобы в
сотрудничестве с четырьмя Патриархатами, не принимавшими участия в Критском «Соборе»,
в будущем был созван другой Всеправославный Собор. Этот Всеправославный Собор,
превосходя своим авторитетом Критский, восстановил бы — официально и на
соборном уровне — нарушенное единство Церкви, осудил бы двойственную
экклезиологию Критского «Собора» и довел бы протоколы этого спорного «собрания»
до сведения широкой общественности.
В
завершение мы хотим выразить наш реальный и оправданный оптимизм по поводу
происходящего. Мы считаем, что, излагая наши взгляды в письменном виде, мы,
«следуя Святым Отцам», пребываем со Христом и Его Церковью, а, следовательно,
пребываем с настоящим Победителем, в эсхатологической перспективе. Согласно
неоспоримым истинам, выраженным в Священном Писании и в творениях Святых Отцов,
родоначальником всех ересей является дьявол. Конечно, после всего произошедшего
лукавый уверен, что одержал чрезвычайно большую победу над Церковью Христовой с
помощью Критского «Собора», поскольку в результате этого «Собора», путем
принятия VI-го документа, все христианские ереси получили статус «Церкви». И,
судя по всему, он имеет все основания радоваться о нанесении ущерба Церкви, поскольку
в Её истории никогда еще не было подобного «Собора», который бы официально
узаконил все ереси сразу, через одну, что вызывает глубочайшую печаль и скорбь тех
верующих, которым довелось узнать и хорошо понять происходящее в нашей Церкви.
Тем
не менее, несмотря на все вышесказанное, я совершенно уверен в том, что его
радость превращается в глубочайшую печаль уже теперь. Это происходит потому,
что благочестивая полнота церковная, движимая разумным послушанием Церкви, с
учетом Её многовековой традиции, и подчиняющаяся Её руководству с рассуждением,
являющимся результатом глубочайшего покаяния, аскетического подвига исихазма и
молитвы, никогда не примет этот «собор». Таким образом, отменяется на практике
постыдное — с точки зрения богословия и духовно — решение о предоставлении
церковного статуса ересям.
Критский
«Собор» для сознания благочестивой полноты церковной является недействительным.
3. «ОТОЖДЕСТВЛЕНИЕ
ЦЕРКВИ С ЕЕ РУКОВОДСТВОМ»
Критский
«Собор», как известно, не упомянул о своей связи — в диахроническом аспекте — с
предшествовавшими ему Вселенскими или Всеправославными Соборами и не осудил ни
одну из ранее осужденных ересей, и, конечно же, ни одну из современных, что является
«оригинальным» нововведением, вступающим в диссонанс с историей Соборов
Православной Церкви.
Как
это ни парадоксально, но этот «Собор» угрожает тем православным, которые будут противодействовать
его решениям.
Кроме
того, вышеупомянутый «Собор» создает непостижимую путаницу между Церковью, как
таковой, являющейся Богочеловеческим мистическим Телом Христовым, и церковным
руководством.
Касаясь
этой серьезнейшей темы, мы, как можно более кратко, изложим следующие, очень
важные с точки зрения православной экклезиологии, взгляды.
Недавняя
экклесиологическая диверсия в виде Критского «Собора» еще раз доказала тот
факт, который и так уже записан в нашей церковной истории. А именно, она доказала,
что сама по себе соборная система не является механической гарантией
правильности Православной веры. Это происходит только тогда, когда соборные епископы
исполнены Святого Духа и через них действует Ипостасный Путь, т.е. Христос, поскольку,
являясь соборными (т.е. таковыми, которые следуют по Пути Христову, вместе со
Христом), они действительно «следуют Святым Отцам».
К
сожалению, оказалось так, что в наше время это вовсе не является самоочевидным.
И поэтому является ошибочным аргумент, который слишком часто выдвигается как
верующими, так и священниками, и архиереями: мы будем делать «то, что скажет
Церковь» или «мы ждем решения Церкви», под чем обычно, без малейшего
рассуждения, подразумевается любое решение церковного руководства. При этом,
игнорируется тот факт, что существует четкое различие между Церковью как
таковой, являющейся Богочеловеческим мистическим Телом Христовым, и церковным
руководством, которое действительно выражает позицию Церкви, но только при соблюдении
определенных и четких условий.
Церковное
руководство состоит из епископов, управляющих своими епископатами, и Соборов — на местном или всеправославном уровне. Епископы, вместе с пресвитерами
Поместных Церквей и благочестивым народом, составляют Церковь Христову.
Следовательно, епископ не может игнорировать пресвитеров и полноту Церкви. Это
имеет под собой и исторические основания. На первом Апостольском собрании — главой
и председателем которого был не Петр, а Иаков, брат Господень — соборная
истина была выражена «со всею Церковью»: «Изволися Духу Святому и нам». Слово
«нам» подразумевало не только апостолов, но и «иже с ними», т.е. пресвитеров,
«со всею Церковью». Понятие «вся Церковь» включает в себя и простой народ тоже.
Ведь бывали такие случаи (как это произошло на Первом Вселенском Соборе), когда,
выражая свою богословскую позицию, один молодой диакон, св. Афанасий Великий,
выразил позицию всей Церкви.
Следовательно,
и о правильности, и о вселенском статусе Всеправославного Собора выносят
непогрешимое суждение члены полноты Церковной и, в частности, бодрствующее
догматическое сознание благочестивой полноты церковной, которое в Православной
Церкви является единственным герменевтическим «ключом» для определения истинности
принимаемых решений.
Говоря
о «догматическом сознании», мы имеем в виду то духовное знание, которое благодатно
рождается в сердцах верных; его источником является действие богодухновенной
нетварной благодати, подаваемой через Таинство Св. Миропомазания. Это
сконцентрированный духовный опыт Церкви, работа в нас Святого Духа, Которого мы
приняли. Это уникальное равенство между людьми в Теле Христовом. Именно поэтому
догматическое сознание верных совершенно не зависит ни от их мирского
образования, ни от того, выполняют они умственную или физическую работу. Будучи
задействованным и приведенным в движение, это догматическое сознание членов
всей Церкви становится высшим критерием истины.
История
нашей Церкви свидетельствует об одном неопровержимом факте, проистекающем из
самой природы Церкви. Бывали случаи, когда не только какие-либо патриархи,
митрополиты и епископы впадали в ересь, но даже и Православные Соборы принимали
еретические решения. Такие Соборы, несмотря на то, что они являются высшим
руководящим органом Церкви, были отвергнуты сознанием полноты церковной и
охарактеризованы как «лжесоборы» или «разбойничьи» соборы.
Это
происходит потому, что в вопросах догматики истина не обязательно находится у
большинства соборных архиереев. Истина сама по себе имеет характер большинства.
И даже если только один человек свидетельствует об истине, то она превосходит миллионы
и миллиарды других, не согласных с нею голосов. Потому что в Церкви Истина представляет
собой не какую-то идею и не какие-то воззрения. Истина является Ипостасной — это
Сам Христос. Те же, кто не согласны с Истиной, откалываются от Церкви, будучи
извергнутыми (имеется в виду извержение из священного сана) или отлученными, в
зависимости от того, касается это священников или мирян.
Истина — это Сам Дух Истины, Который действует и выражается через отдельных лиц. Это
наглядно доказала история в лице преподобного Максима Исповедника и святого
Марка Ефесского, отвергнувшего решение Флорентийского лжесобора, которые выступили
в одиночку против преобладающего большинства.
Этим
мы хотим показать, как один человек дал ответ за всю Церковь, и в дальнейшем он
был оправдан церковной историей и прославлен в лике святых, в отличие от всех
остальных: императора, патриарха и других лиц, которые участвовали в соборе, но
не выступили за правду. Таким образом, дело заключается не в количестве голосов,
а в истинности или неистинности принимаемого решения. Мы не должны забывать об этом, поскольку
различие между Православием и инославием, по сути, является не количественным,
а качественным. В Православной Церкви не приемлемы модели папизма. У нас нет
такого Папы, который превосходил бы даже Вселенские Соборы, как это происходит
у католиков, и, естественно, не существует «мини-папы», который возвышался бы
над Архиерейским Собором нашей Церкви.
Следовательно,
в церковных вопросах главным критерием истины является не количество
представителей, собравшихся со всей Православной Церкви и проголосовавших за
какое-то решение большинством голосов. Теоретически на Собор могли бы приехать
и все епископы, а против их решения мог бы выступить один, или двое, трое или пусть
даже несколько человек. Подавляющее большинство голосов совершенно не является
гарантией истины и не означает, что полнота церковная должна принимать их
решения во что бы то ни стало. Нет, в Церкви все обстоит совершенно иначе. Главный
критерий Истины — это то, происходит ли обсуждение на Соборе в духе
святоотеческого предания, и последует ли данный Собор жившим прежде нас Святым
Отцам.
Данный
вопрос касается всей Церкви: в будущем следует созвать Собор, чтобы оценить с
точки зрения богословия, раз и навсегда, решения этого архиерейского «собрания».
А до тех пор, как это произойдет, каждый верующий может и должен определить
свою позицию по отношению к сомнительным решениям этого «собрания» на основании
критериев, которые
вырабатывались догматическим сознанием Церкви в течение веков. Если вкратце
сформулировать эти критерии, позволяющие принять безошибочное решение, то они могут
быть выражены в нескольких словах: «последуя жившим прежде нас Святым Отцам».
Это святоотеческое изречение является актуальным и может быть применено как к
типу организации Собора, так и к его догматическому учению.
Другими
словами, если благочестивая полнота Церкви — как носитель Её догматического сознания — подтверждает правильность постановлений Соборов Церкви или объявляет решения
Всеправославных Соборов недействительными и считает таковые лжесоборами, то
совершенно очевидно, что она имеет право выразить свое мнение и в этом случае,
относительно решений Критского «Собора», со страхом Божиим и ревностию о
Господе. Это является ее священным долгом[1].
С глубочайшим уважением
лобызаю десницу Вашу.
Димитриос Целенгидис
Профессор богословского факультета
Фессалоникского Университета им.
Аристотеля
[1] (См. по данному вопросу прот.
Георгия Флоровского «Тело живого Бога. Православное толкование Церкви», изд-во
«Армос», Афины, 1999. ─ С. 80-83).
Комментариев нет:
Отправить комментарий
Здравствуйте! Комментарии публикуются после проверки модератором. Благодарим за понимание!