Единая наша надежда — Святой Бог и Госпожа наша Богородица

 

Архимандрит Парфений

Игумен Афонского монастыря Святого Павла

 

Сегодня в мире царит всеобщее отступление, и я не знаю, к чему это приведет. В Писании сказано, что наступит день, когда искушения будут настолько многочисленны, что прельстятся даже избранные[1]. Конечно, верующие всегда оказывали сопротивление силам зла — духовным оружием. Так должно быть и сегодня.

Государство и Церковь имеют столько проблем… чем завершится это положение дел? Да покроет нас Всеблагой Бог! Только Всемогущество Божие может избавить нас от апостасии.

Я не согласен со многими вещами, которые происходят вокруг, однако я не собираюсь ни на кого нападать. Я не могу делать то, что не позволяет мне моя совесть. И я не прибегаю ни к каким обвинениям, потому что не имею такого права. Но никто не может отнять у меня право высказывать свое мнение, исповедовать мою веру, мою любовь, моего Бога. Как говорит Христос: «Ваше тело могут убить, но никто не может повредить вашей душе»[2].

Богородица есть Предстательница Святой Горы

Я многое повидал в своей жизни и много раз видел своими глазами заступничество Бога и Пресвятой Богородицы. Поэтому знайте, что если сегодня и существует Святая Гора Афон, то только благодаря заступлению Бога и Владычицы нашей Богородицы. О покровительстве Божией Матери над Афоном нам известно из жития преподобного Афанасия Афонского.

Когда святой Афанасий строил монастырь ― Великую Лавру, у него было много монахов, однако в какой-то момент дела у него пошли не очень хорошо, и он решился уйти. А еще у него был конфликт с императором Никифором, который обещал ему одно, а сделал другое. Он сказал ему, что нужно построить монастырь и что, когда работа будет окончена, он придет и тоже станет монахом. Но вместо того, чтобы стать монахом, он стал императором. Святой Афанасий, видя, что дела зашли в тупик, все бросил, подумав: «Зачем мне такие мучения?». Он оставил кого-то из братии смотреть за монастырем, а сам ушел. Когда он дошел до того места, где сегодня находится источник святого Афанасия, он увидел перед собой сладчайшую нашу Богородицу, Которая его спросила: «Афанасий, куда ты идешь?». Он Ей ответил: «Кто ты, что разговариваешь со мной? Я знаю, что на Святой Горе нет женщин. Как ты дерзаешь со мной разговаривать?». Богородица ему отвечает: «Не торопись, Я ― Матерь Божия, и чтобы тебе убедиться в том, что Я действительно Матерь Бога, ударь крестообразно твоим посохом по этой скале во имя Рожденного от Меня». Афанасий ударил, скала разошлась и оттуда потек обильный источник воды. Тогда он пал на землю и сказал Богородице: «Я оставил монастырь, потому что не могу его содержать. У меня нет ни денег, ни еды. Вокруг меня много людей, мне не продохнуть, я больше так не могу». Но Богородица ответила ему: «Не уходи. Возвращайся в свой монастырь и с сегодняшнего дня ваш монастырский эконом будет называться помощником эконома, потому что отныне и до конца веков вашим Экономом буду Я». Так сказала Богородица о Лавре, но как я вижу из истории, Госпожа наша Богородица является не только Экономом Лавры святого Афанасия, но и главным Экономом и хранительницей всей Святой Горы.

Если сегодня Святая Гора еще стоит, то это происходит лишь потому, что она находится под покровительством Божиим и нашей Богородицы. Я слышал много чудес об этом, и глаза мои многое повидали. Я много раз видел, как Бог и Пресвятая Владычица наша Богородица помогали всей Святой Горе.

Обмирщение

Существует одна опасность, и немалая. Она связана с тем, что монахи сегодня изменились. Когда я пришел на Святую Гору, монахи были более сдержанными и скромными.

Когда в 1954 году я пришел в монастырь, то у нас еще не было телефона. Общение происходило через письма. Все ходили в Дафни, чтобы отправить или получить письмо. Тогда все было тихо и спокойно. Потом приехал один инженер по имени Адам, который начал устанавливать телефоны. Он начал ставить отсюда, от монастыря, какие-то тройные подпорки, после чего поместил на них кабель, который доходил до Дафни, а оттуда он шел за пределы Афона. Так на Святой Горе появилось телефонное соединение с миром. Телефон работал с помощью механической ручки, и когда ты снимал трубку, то слышал, что говорили, начиная от Кавсокаливии до Кариеса, и от Святого Павла до Дионисиата. Можно было бы это все записать. Но закончилось и это. В последствии пришла ОТЕ[3]и поставила стационарные телефоны. Однако тогда еще сохранялась какая-то сдержанность.

Помню то время, когда игуменом был приснопамятный о. Андрей. Тогда в монастыре был только один телефон, к которому Старец никому не позволял приближаться. Если была у кого-то нужда позвонить, игумен при этом стоял с ним рядом. Ко мне он имел большое доверие. Когда я говорил, что хочу заказать деталь для какой-нибудь техники, которая была у нас, он давал мне ключ и говорил: «Иди, чадо, в игуменский кабинет и позвони». Но ключ давал он не всем.

Постепенно события развивались все больше, и мы дошли до нынешней ситуации с мобильными телефонами. Они наносят огромный вред людям. Есть большая опасность, что эти телефоны будут пагубой для монахов, если те не будут иметь внимания. Потому что кто-то может очень легко увлечься своим телефоном и интернетом до такой степени, что до поздней ночи будет смотреть картинки и другие вещи. В результате, его душа потерпит вред, так что утром он не сможет прийти на службу.

У меня нет ни мобильного телефона, ни желания приобрести его когда-нибудь, потому что я с малых лет привык к безмолвию. Если я куплю себе мобильный телефон (при том, что я поддерживаю связь со многими людьми), мне придется проводить в нем весь день — с ума сойти, да и только. У меня больше желания пойти в сад, огород, к деревьям, к винограднику, побыть в тишине, чтобы прославлять благого Бога посреди того творения, которое Он создал. 

Однажды из пустыни Святой Горы пришел один монах и сказал мне: «Геронда, у меня искушение, и меня послали сюда посоветоваться с тобой». Он рассказал мне много разного о себе, и еще рассказал кое-что о телефонах. Я ему ответил: «Телефон ― это плохая вещь. Это большое искушение». И я подумал: «Богородица, сохрани нас, потому что я очень боюсь, что мы, монахи, погубим Святую Гору. Существует немалый страх из-за того, что мы пришли сюда с одной целью, а делаем совсем другое».

Я говорю отцам, что нам надо молиться и за себя самих, и за монастырь, и вообще за всю Святую Гору. Потому что только Святой Бог и Госпожа наша Богородица могут избавить нас от этих искушений. Существует предание, что Богородица Вратарница сказала как-то одному монаху в Иверском монастыре: «Пока вы видите Меня и Мою икону здесь, можете быть уверенными, что Я рядом с вами. Когда же увидите, что Я ушла отсюда, то берите свои рясы и уходите, кто куда сможет». А это немало значит. По этой причине, когда я молюсь по четкам, то прошу Госпожу нашу Богородицу хранить отцов, ибо на Нее наше упование и надежда: «Матерь Божия, храни Святую Гору Афон!».

Ситуация в мире очень непростая. Идет какое-то общее отступление. Особенно молодежь, как мы выражаемся, «потеряла голову». Молодые люди весь день прикованы к мобильным телефонам и разной электронике. Как-то я летел на самолете заграницу, в салоне было около ста пятидесяти пассажиров. Я молился по четкам, однако почти все остальные имели перед собой какой-нибудь компьютер и смотрели, что каждый хотел. Между ними не было никакого общения. На меня все это произвело большое впечатление. Что же это такое? Да помилует нас Бог! Да поможет нам Богородица улучить благую кончину! Существует пророчество святого Моисея Мурина, что придет такое время, когда монахи будут как простые христиане в миру, а христиане перейдут все границы дозволенного… В старые времена, когда проклинали кого-то, то говорили: «Чтоб тебя Бог причислил к монахам последних времен».

Демографическая проблема

Сегодня мы, греки, совершаем много грехов. И один из величайших грехов ― это аборты.

Когда я пришел в наш монастырь, здесь не было ни одного иностранца. Все рабочие здесь были греками. Десять-пятнадцать человек, которые работали на разных работах ― все были греками. Сегодня не приходит ни один грек, ни один греческий подросток, чтобы остаться в монастыре для работы, поэтому у нас только иностранцы.

Когда я был маленьким ребенком, в нашей деревне, которая была относительно большой, число священников дошло до двадцати. Это была «священническая деревня» Кефалонии. Четверо из них служили в самой деревне, а остальные — в других деревнях епархии. Шестилетняя начальная школа, которую построил Иоаннис Метаксас, представляла из себя большое здание с двенадцатью классами. У нас было восемь учителей, а всех детей было триста шестьдесят пять. Около пятидесяти детей ходили в гимназию в Ликсури. Вместе с теми, кто учился в университете, нас было около пятисот учащихся. Когда в школе заканчивались занятия и мы выходили на улицу, мы выглядели как целая армия. Теперь этой школы уже не существует, а из двадцати священников, которые у нас тогда были, сегодня нет ни одного. Сегодня там пятеро или шестеро детей, которых забирает машина и отвозит в Ликсури. Наш остров стал пустынным. Я помню, что, когда мой покойный отец был школьником где-то в 1900 году, в Кефалонии было восемьдесят две тысячи жителей. Сегодня возникает вопрос, есть ли там пятнадцать.

Однако мы не должны отчаиваться, потому в конечном итоге победит Христос. Господь сказал нам: «Всякое растение, которое не насадил Отец Мой Небесный, искоренится»[4]. Однако и мы должны быть последовательны в наших обязанностях и должны продолжать нашу борьбу.

Нововведения в Церкви

Теперь у нас еще и украинская  проблема в Церкви. Я не согласен с тем, что произошло. Я согласен с тем Преданием, которое я нашел здесь в монастыре, здесь на Святой Горе. Это наследие я принял от наших Святых Отцов, то есть все, принятое соборно и благословенное Богом. Я совершенно не согласен с нововведениями. Но я не могу делать и то, что мне не позволяет моя совесть, то есть я не могу никого обвинять. Однако я верю, что Всемогущий Бог нас не оставит.

Есть мудрые и разумные люди, которые с Божьей помощью решат этот вопрос. Потому что все Соборы, которые были — семь великих Вселенских Соборов, а также Поместные — они явили Церкви волю Божию. Когда у Церкви были проблемные вопросы, Всеблагой Бог не оставлял Церковь Свою, да и никогда не оставит Ее. Однако я не хочу сеять соблазны. Если я начну обвинять, это будет недопустимое, непозволительное поведение. После этого я уже не смогу ни молиться, ни что-либо делать. Но, если кто-то приедет и спросит меня о происходящем, то я в состоянии дать ответ.

Бог всесилен. Он взял Своих учеников, неграмотных рыбаков, и сделал их Богоносными, Христоносными и Духоносными. В этом проявилось всемогущество Бога.

Когда однажды наш Господь был наедине со Своими учениками, Он спросил их: «Что говорят обо Мне люди?». И они сказали Ему: «Одни говорят, что Ты предтеча Мессии, другие, что ты Илия или Иеремия, или какой-нибудь великий Пророк, или великий Учитель». Он говорит им: «Оставьте то, что они говорят. Вы сами что скажете?». Тогда Петр, который был первым, сказал: «Мы веруем, что Ты есть Сын Божий, что ты есть Бог». Господь ответил ему: «Петр, сын Ионин, то, что ты говоришь, ни плоть, ни кровь сказала тебе, но Отец Мой Небесный. Он просветил тебя к этому исповеданию. И Я говорю тебе, что на этом исповедании Я поставлю Церковь Мою и врата ада не одолеют ее»[5]. Церковь не может быть побеждена никем, потому что глава Церкви — Христос.

Как-то раз к нам приехал один кардинал, который говорил по-гречески. Он был вместе с сопровождением, с десятком других профессоров, богословов. Я не знал об этом, потому что они были в мирской одежде. Вместе с ныне почившим о. Феодосием они пошли в библиотеку, а я пошел в игуменскую, и когда они выходили из библиотеки, я видел, как они спускаются по лестнице. С ними был и один православный богослов. Я их спросил: «Кто вы?». Они ответили: «Мы римляне, паломники из Рима». Я говорю: «Пойдемте, поговорим немного». Они сильно обрадовались. Наш богослов шепнул мне: «Будь внимателен к тому, что ты говоришь и как говоришь». Тогда я подумал: «Если он так говорит, что-то здесь не в порядке». Поэтому я был начеку. Они задали мне ряд вопросов. Говорили, что они созывали конференции, обсуждали, чтобы Пасха была у всех в один день, рассуждали об упразднении поста и т.д. Кардинал спрашивает меня: «А что вы думаете, будет ли какой-то результат от этих конференций и обсуждений?». Я отвечаю: «Что бы они ни делали, все их усилия сводятся к нулю — напрасный труд с нулевым результатом». Тогда кардинал возмутился: «Как ты можешь так говорить?». Я ему объясняю: «Я говорю таким образом, потому что и одни, и другие — и восточные, и западные христиане — знают истину, но не исповедуют ее. Один прикрывает другого. Они ходят вокруг да около, чтобы обходить этот вопрос. Занимаются политикой и не исповедают истину». Он опять меня спрашивает: «На каком основании ты так говоришь?». Я ему отвечаю: «Вот Святая Гора Афон, которая известна во всем мире. Нас здесь две тысячи монахов. Среди этих монахов есть хорошие духовные и серьезные люди, которые умеют говорить. Разве не могли бы те, кто заседает на этих конференциях, где собирается по сто пятьдесят человек, пригласить хотя бы двух духовных людей со Святой Горы, чтобы послушать что они скажут? Но нет. Там только образованные люди с высокими светскими титулами. Однако знайте: какие бы решения вы там не приняли, Святая Гора их все отвергнет». Кардинал снова говорит мне: «Как ты со мной разговариваешь? Да ты знаешь, кто я такой?». Я его спрашиваю: «И кто ты?». Он отвечает: «Я кардинал. и изучил всех Святых Отцов, и даже отцов Добротолюбия». Отвечаю на это: «Я рад, что у тебя такие познания и что ты изучил даже отцов Добротолюбия, но, хотя ты их изучил, они не принесли тебе никакой пользы. Как такое возможно, что ты потратил столько времени на изучение Святых Отцов и по-прежнему остаешься там, где и был? Почему ты все еще находишься на ложном пути?». Он сильно расстроился, и его начало буквально трясти. Он спросил меня: «Можем ли мы опубликовать то, что вы нам рассказали?». Я ему говорю: «Нет, потому что вы опубликуете это как захотите, в искаженном виде. Я не готов к таким публикациям. Я просто говорю свои мысли, свое мнение». После этого я продолжил: «Да и не нужно вам брать духовников со Святой Горы, как я сказал до этого. Пойдите в какую-нибудь начальную школу здесь в Греции, возьмите пять детей из христианских семей. Вот их и спросите, о том, правильно ли то, что вы делаете. И знайте: Бог их просветит, и они вам ответят как надо». Тогда кардинал говорит мне: «Геронда, мы вас благодарим от души. Знайте, что по всей Италии, от севера до юга, все люди стонут о нашем ужасном моральном падении. Куда бы мы ни приезжали, в Египет, в Европу и т. д., мы ничего не нашли. Везде закрытые двери. И все, от одного конца Италии до другого, говорят, что в мире осталась только одна Святая Гора и именно на нее мы возлагаем всю нашу надежду». Тогда я ответил ему: «Будем возлагать наши надежды на Христа, на Богородицу, и на всех Святых».

Но и мы будем стараться с Божией помощью хранить Святую Гору, чтобы у мира сохранялась надежда. Будем пребывать в нашем подвиге, чтобы нас покрывала Благодать Божия. Внешний мир стонет. К счастью, пока нам здесь дают совершать наши службы, наши духовные обязанности. Вся Святая Гора ― это один единый монастырь. Поэтому я постоянно повторяю: «Пресвятая моя Богородица, сохрани Святую Гору! Сохрани Твой жребий, Твое достояние, Твой Удел! Сохрани всех отцов!»

Доверие ко Христу и Богородице

Мы должны выполнять свой долг и иметь упование на Бога. Никогда не будем отчаиваться, будем справедливыми и мудрыми, никогда не будем делать зла в своей жизни, и то добро, которое нам по силам, да не пройдет мимо нас. Пословица говорит: «Делай добро, не требуя наград, и оно возвратится тебе сторицей!».

В Апокалипсисе говорится, что наступит день, когда Бог пошлет четырех ангелов, которые возьмут четыре угла земли и перекроют ветры. На земле будет такое удушье, что люди не смогут нормально вздохнуть, и от этого будут хулить имя Божие. Они будут сходить с ума и не будут знать, что делать. Но тех, которые будут исповедниками и останутся верными Богу, не постигнет это искушение[6]. Кто-то скажет: «Как это произойдет?». Но для всемогущества Бога нет ничего невозможного. Для Него всё возможно. Как Бог сорок лет питал евреев манной небесной в пустыне, около миллиона человек? И не только питал их манной небесной, но еще было облако, которое их покрывало, так как они жили в палатках, и у них не было ни деревьев, ни какого-то другого утешения. Подобное будет происходить и во времена антихриста, будет много испытаний. Об этом написано в Священном Писании, и это непременно произойдет. Сегодня отступление развивается весьма стремительно. Но мы надеемся на всемогущество Божие, что Бог нас не оставит, что мы не потеряем нашу веру и нашу любовь к Богу. Вера и любовь — это то, чего ждет от нас Бог.

В Апокалипсисе ясно говорится, что в последние времена будут такие мученики, которые будут более великими, чем мученики первых времен. Это потому, что тогда силы тьмы возьмут бразды правления в свои руки, они не будут считаться не с кем, они будут делать то, что хотят, они перевернут все с вверх дном[7]. И тогда наступит конец.

Когда наш Господь сказал Своим ученикам на горе Елеонской о знамениях времен, они спросили Его: «Учитель, когда все это будет?». Спаситель ответил: «Ни ангелы Божии не знают, ни Я, но только Отец Мой Небесный», и добавил: «Небо и земля прейдут, словеса же Моя не прейдут»[8]. То есть, то, что Я сказал ― все исполнится. Все, о чем говорит Апокалипсис, все это произойдет.

Мы сможем устоять только имея веру и любовь. Господь говорил, что есть две великие заповеди Закона и Пророков. Это не потому, что существуют великие и малые заповеди, ибо все заповеди великие. Но основополагающих заповедей две. Первая и великая заповедь: «Возлюбиши Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всем умом твоим, и всею крепостию твоею». И вторая: «Возлюбиши ближняго своего яко сам себе»[9]. Именно так: вера и любовь. Когда мы имеем веру и любовь, то имеем всё.

С этого начинается абсолютно всё: с того, чтобы иметь любовь между нами и полное доверие ко Христу и Богородице, чтобы просить их день и ночь помочь нам смириться и найти себя. Нам надо хранить послушание, терпение, исполнять наши духовные обязанности, проводить наши храмовые службы и не оставлять нашу молитву. Это неизменяемое правило. И надеяться на Бога, чтобы мы никогда не впадали в уныние. Будем призывать Господа, будем просить Его. Чего мы должны просить? Нашего спасения.

Не думайте о себе высоко: все мы грешные люди. И все же Господь желает, чтобы мы все вошли в Рай. Поэтому будем просить: «Помоги нам, Господи, чтобы все мы оказались во Царствии Твоем». Если с нами не будет помощи Божией, мы ничего не сможем сделать. Особенно будем просить Госпожу нашу Богородицу, Которая нас так сильно любит и Которая всегда рядом с нами. Будем просить Ее день и ночь. Она есть великое наше утешение и верная наша надежда.

О старых отцах монастыря Святого Павла и о послушании

Лучшими годами, которые я прожил в монастыре, были первые двадцать лет, когда я был в послушании. За это время сменились три игумена. Первым был приснопамятный о. Серафим, очень хороший старец и игумен. Он был игуменом сорок лет. Я был при нем с 1954 по 1960 год, когда он упокоился. Это произошло в Великую Пятницу. Потом игуменство принял о. Андрей, но что-то случилось и он оставил игуменство, которое на шесть лет принял о. Евсевий. После этого игуменство опять принял о. Андрей.

Все те годы были для меня лучшими. После того как я стал игуменом, начались мои мучения и расстройства. Если кто спросит меня, как я это пережил, я отвечу, что «с помощью Бога и Пресвятой Богородицы». Весь этот период у нас были большие брани, но при помощи непобедимой силы Божией и Госпожи нашей Богородицы мы до сих пор еще живы. Мы пережили болезни и были близки к концу, но славу Богу ― избежали его.

Я знал многих отцов подвижников. Вначале они мне казались очень грубыми, и у меня даже было недоумение: «Как это возможно, чтобы столько лет прожить в монастыре быть такими грубыми людьми?». Однако, когда я увидел их кончину, я подумал: «У них был благой конец, потому что они вели благую жизнь». У всех тех отцов, о которых я думал, что они грубые, был удивительный конец, преподобнический.

Отец Андрей двадцать два года был служащим священником в монастыре, почти совсем один. Он был по природе человеком деятельным. Он питал ко мне особую любовь и доверие. И он тоже сподобился блаженной кончины. Как-то был панигир в честь праздника Сретения. Поскольку он не мог спуститься в церковь, то оставался в своей келье и читал канон. И в то время, когда у нас была праздничная трапеза, он отошел ко Господу. Пришел медбрат монастырской больницы и сказал мне: «Старец, отец Андрей почил». Когда закончилась трапеза, я сообщил об этом всем присутствующим и на следующий день было его погребение.

Отец Андрей имел ко мне особую любовь и часто мне помогал ― и тогда, когда я был простым монахом, и когда я стал игуменом. Я постоянно приходил в его келью, и он открывал мне свои помыслы. Один раз он мне сказал: «Парфений, я испытываю большую радость от того, что исполняю свое правило. А после я тяну чёточку за всех отцов Святой Горы. Я прошу Христа и Богородицу за всех и ощущаю большую радость в моей душе». Он имел большую веру ко Христу и к Богородице.

Он привык довольствоваться малым. Как-то раз я зашел к нему в келью, чтобы навестить его, и спросил: «Геронда, как у тебя прошел вечер? Ведь я знаю, что старчикам нужно какое-нибудь утешение. Если ты что-то хочешь, скажи мне, и мы тебя чем-нибудь утешим, чтобы ты был доволен». Прошло достаточно времени, и он мне ответил: «Геронда, у меня ни в чём нет нехватки; все у меня есть, я не в чём не нуждаюсь. Благодарю тебя за твою любовь».

Отец Андрей первый раз был игуменом три года, после чего оставил игуменство. Потом через некоторое время он снова стал игуменом и игуменствовал пять лет, после чего игуменство принял уже я. Он провел много лет в отдельном месте, на монастырских угодьях в Моноксилите. Там он видел Богородицу и святого Николая. Он был духовным человеком, серьезным и любвеобильным. Когда он по болезни вернулся оттуда в монастырь уже насовсем, я, пользуясь случаем, сказал ему: «Сотвори благо, приходи на Собор монастырских старцев», потому что хотя он и оставил игуменство, но оставался проистаменом[10]. Так он пришел на очередной Собор. Когда мы начали обсуждение насчет одного здания, которое нужно было построить, я сказал присутствующим: «Чтобы нам произвести все эти работы, нам надо взять кредит, по крайней мере двадцать миллионов драхм». Отец Андрей, бывший тогда самым старшим на соборе, не хотел даже слышать о кредитах. Это связано с тем, что у его отца был коммерческий магазин тканей, который «погорел» из-за этого. Поэтому у него была такая твердая позиция насчет этой темы. Однако на том Соборе, когда он взял слово, то сказал: «Отцы, вы знаете, что я против кредитов. Но поскольку так говорит Геронда, то да будет это благословенно». В тот момент все замерли, и никто не нашел слов, чтобы что-то сказать. И часто в другие разы он говорил: «Я против того, что говорит Геронда. Но поскольку это говорит Геронда, то да будет благословенно». Он всегда меня поддерживал и давал советы в духовных вопросах. Итак, вывод следующий: «Монах, ты упокоил своего старца? ― Тогда ты упокоил Бога». Будьте внимательны и не причиняйте вашим игуменам страдания.

О молитве

Молитва требует подвига. Будем внимательны к тому, что сказал Господь: «Когда молитесь, затворитесь в клети вашей»[11]. Оставим все вовне. У человека есть пять дверей ― пять чувств, через которые враг входит внутрь нас и переворачивает всё вверх дном. Мы должны их закрывать. Когда мы молимся, будем иметь в уме только распятого Иисуса Христа. Будем призывать Бога, дабы Он нас покрывал. И в другом месте говорится: «Бдите и молитеся»[12], потому что вы не знаете времени и мгновения, в которое «Господь ваш приидет»[13], вечером или утром, или в полночь[14]. Мы должны молиться непрестанно.

Мы часто оставляем наше правило, и это совсем нам не на пользу. Для примера, я расскажу то, что случилось со мной. Был такой период, когда в монастыре было много нужд. И я оставил молитву на месяц-другой. Я занимался многими работами, но они никогда не заканчиваются. Работа ― это работа, а молитва ― это молитва. Однажды я вернулся в свою келью и, оставив четки на столе, лег отдохнуть. Однако меня беспокоил один помысел. Рядом с моей кроватью была маленькая икона Богородицы «Сладкое Лобзание». Я смотрел на нее и думал: «Как же я дошел до того, что не могу сделать даже одну четку?». Я смотрел на икону и мне было стыдно, потому что я чувствовал, что мне не хватает чего-то очень значительного. И тогда я сказал: «Пресвятая Богородица, прошу Тебя, помоги мне выполнить правило! И как только я дошел до такого плачевного состояния?». В этот момент из моих глаз покатилась слеза и я почувствовал, что мне стало горячо, как будто меня охватило пламя. Я мгновенно вскочил с кровати и взялся за четки. Сделал триста земных поклонов ― так Господь укрепил меня! ― и совершил по четкам много молитв. В душе моей наступил мир и покой. Я снова повернулся к иконе, взглянул на Госпожу нашу Богородицу и сказал: «Матерь Божия, благодарю Тебя из глубины души за то добро, которое Ты сделала для меня». То, что со мной происходило прежде, было по действию лукавого демона, а Богородица изгнала его, как только я Ее призвал и попросил о помощи. С тех пор я неопустительно совершаю свое правило.

Можно пропустить прием пищи, но свое правило нельзя пропускать никогда. Не нужно чрезмерности, однако не нужно уклоняться и в сторону послаблений. Понуждение, и еще раз понуждение: «Употребляющие усилие восхищают Царство Божие»[15]. В житии святого Афанасия Афонского говорится, что он всю жизнь упорно себя понуждал и когда во время молитвы его охватывала дремота, то на этот случай у него был приготовлен таз с холодной водой и он смачивал ею лицо.

Заключение

Сейчас возраст отягощает меня, и я легко устаю. Однако я питаю надежду на Всеблагого Бога и на Госпожу нашу Богородицу, на Ее предстательство и любовь, которые Она к нам имеет. И это не по причине наших добродетелей, их у нас не так много. Да помилует нас Бог! Будем всегда помнить то, что говорит Господь: «Просите, и дастся вам: ищите, и обрящете: толцыте, и отверзется вам». Поскольку «всяк бо просяй приемлет, и ищяй обретает, и толкущему отверзется»[16] и «без Мене не можете творити ничесоже»[17]. Мы можем что-то сделать только с помощью Божией и только если возлагаем всю нашу надежду на Его любовь к нам, грешным.

Перевод: м. А.

Источник: Ὁ Ὅσιος Γρηγόριος. Ἐτήσια ἔκδοσις τῆς Ἱερᾶς Μονῆς Ὁσίου Γρηγορίου Ἁγίου Ὄρους. Περίοδος Β΄, Ἔτος 2021, ἀριθμ. 46, σ. 62-84.

---

[1] Ср. Мф. 24, 24.

[2] Ср. Мф. 10, 28.

[3] Телекоммуникационная Организация Греции.

[4] Ср. Мф. 15, 13.

[5] Ср. Мф. 16, 13-18.

[6] Ср. Откр. 7, 1-3.

[7] Ср. Откр. 17, 5-6.

[8] Мк. 13, 31-32.

[9] Мк. 12, 30-31.

[10] Греч. Προϊστάμενος ― соборный отец. По афонской традиции, управление монастырем осуществляется игуменом и членами монастырского Собора.

[11] Ср. Мф. 6, 6.

[12] Мф. 26, 41.

[13] Мф. 24, 42.

[14] Ср. Мк. 13, 35.

[15] Ср. Мф. 11, 12.

[16] Мф. 7, 7-8.

[17] Ин. 15, 5.

@«Трость Скорописца», 2023 г.

Благодарим всех тех, кто перепечатывает наши материалы и при этом указывает ссылку на данный блог, показывая этим уважение к труду переводчика. И благодарим тех, кто не указывает, а выкладывает как свои собственные. Да благословит всех нас Господь! Слово Божие пусть сеется обильно.