Дофаминовое поколение (Манолис Андриотакис)

 

Интервью с профессором Анной Лебке

 

Если вы относитесь к числу тех, кто навязчиво проверяет электронную почту, или замечаете у себя или окружающих поведение, прямо указывающее на какую-то зависимость, знайте, что в этом нет ничего необычного. Напротив, зависимость — это характерная черта нашей современной культуры. По крайней мере, так утверждает Анна Лебке, профессор в области психиатрии Медицинского факультета Стэнфордского университета (США) и руководитель Клиники лечения зависимостей при Стэнфордском университете. Квалификация Лебке в области наркологии признана многочисленными организациями, которые приглашают ее занимать должности в советах директоров, а также мировыми СМИ, которые регулярно предоставляют ей слово. Вполне вероятно, что вы видели ее выступление в одном из очень интересных документальных фильмов Netflix «Социальная дилемма» или «Просто выпей таблетку: ксанакс». Наша онлайн беседа состоялась по случаю выхода ее книги «Дофаминовое поколение» (издательство Патакис, перевод П. Георгиу), в которой она рассказывает о серьезнейшем дисбалансе, который вызывает переизбыток дофамина в нашем мозге. Особое внимание Лемпке уделяет цифровым наркотикам и защите наших самых юных граждан.

*   *   *

- Давайте для начала скажем несколько слов о Вашей книге.

- По сути, в книге исследуется то, что я называю «парадоксом изобилия», а именно то, как изобилие само по себе становится стрессом для нас, людей. Мы живем в беспрецедентную эпоху человеческой истории. Мы удовлетворили все основные потребности, необходимые для выживания, и даже больше, причем настолько, что практически любая человеческая деятельность стала чем-то вроде наркотика, то есть стала более мощной, более изобильной, более сильной, более оригинальной и более доступной. В результате все мы стали гораздо более уязвимы для зависимостей, но при этом стали гораздо менее счастливы. Основная идея «дофаминового поколения» заключается в том, что постоянная стимуляция, которую мы получаем от наркотиков-психостимуляторов, включая цифровые наркотики, заставляющие наш мозг реагировать определенным образом, по своей сути, делает нас более подавленными, более тревожными, более склонными к самоубийству, более невнимательными, более неспособными спать… этот список вы можете продолжить сами. Это происходит на уровне физиологии. Дело не в том, что мы стали ленивее или раздражительнее предыдущих поколений. По сути, мы испытываем несоответствие между устроением нашей природы и созданной нами современной окружающей средой, что затрудняет наше существование.

 

- Давайте углубимся в эту проблему и сначала рассмотрим «плохие новости». В своей книге вы говорите, что 70% смертей в мире обусловлены управляемыми поведенческими факторами риска, такими как курение, малоподвижный образ жизни и диета. Это звучит пугающе.

- Можно сказать, что мы достигли переломного момента в развитии человечества, когда мы сами доводим себя до смертельного исхода. Впервые за многие поколения в США люди умирают в более молодом возрасте, чем их родители, бабушки и дедушки. И тремя основными причинами смерти являются передозировка наркотиков, алкоголизм и болезни печени, а также самоубийство. Мы назвали их «смертью от безысходности». Теперь ясно, что наши потребительские привычки, а также доступ к наркотикам, вызывающим сильную зависимость и определенное поведение, являются причиной нашего самоуничтожения. Поиск решений этой проблемы — вопрос жизни и смерти.

 

- Что говорит о дофамине наркология?

- Дофамин — это химическое вещество, вырабатываемое в нашем мозге. Это нейромедиатор, который имеет основополагающее значение для получения удовольствия, вознаграждения и мотивации. Возможно, он даже более важен для мотивации, чем для самого удовольствия. Дофамин участвует во всех этих процессах, и именно он заставляет нас рефлекторно, не задумываясь, стремиться к удовольствию и избегать боли. Раньше дофамин очень помогал нам приспособиться к миру к непрестанными опасностями, но в современном мире переизбытка материальных благ он нам совсем не помогает.

 

- Можете ли Вы объяснить механизм его действия?

- По идее, мы созданы для того, чтобы упорно трудиться для получения вознаграждения, а затем в качестве умеренного вознаграждения получить немного дофамина, который, если что, просто вернет баланс «удовольствие-страдание» на место. Но вместо этого мы имеем беспрецедентный доступ к почти бесконечному количеству мощных вознаграждений, которые ведут к огромным выбросам дофамина. Чтобы справиться с этим, наш мозг регулирует передачу дофамина, снижая его выработку и блокируя работу постсинаптических дофаминовых рецепторов. Он даже не снижает его до исходного уровня, а опускает его ниже этого уровня, до состояния, когда мы испытываем дефицит дофамина. При повторном воздействии через некоторое время мы как бы застреваем в этом дофаминовом дефиците и ходим с балансом «удовольствие-страдание», смещенным в сторону страдания. Теперь мы вынуждены употреблять наркотики не для того, чтобы получить «кайф» и почувствовать удовольствие, а для того, чтобы найти баланс и чувствовать себя нормально. А когда мы не употребляем наркотики, то испытываем все классические симптомы лишения любого вещества, вызывающего зависимость, такие как тревога, раздражительность, бессонница, депрессия и сильная тяга. И я думаю, что это объясняет, почему уровень тревоги, депрессии, самоубийств, хронической боли растет во всем мире и особенно в богатых странах. Несмотря на то, что доступ к лечению психических расстройств стал шире, чем когда-либо в истории человечества, и несмотря на то, что проблемы психического здоровья подвергаются все большей дестигматизации, сегодня мы выписываем больше антидепрессантов, больше гипнотиков, больше стабилизаторов настроения и больше препаратов для концентрации внимания, чем когда-либо прежде. И все же люди становятся все более рассеянными, все более депрессивными, все более тревожными. Значит, в каком-то смысле мы упускаем нечто фундаментальное в том, что нужно делать с растущим уровнем бедствия, с которым мы сталкиваемся.

 

- Позвольте задать вам простой вопрос, который мучает многих людей: Почему с зависимостью так трудно справиться? Люди бросают курить и начинают снова спустя десятилетия.

- В тот момент, когда мы подвергаем свой мозг воздействию наркотиков и действий, имеющих стимулирующий эффект, таких как сигареты, мы радикально меняем свой мозг навсегда. Поэтому даже после многих лет воздержания от самого наркотика или любого другого наркотического вещества, из-за этого феномена перекрестной зависимости и того факта, что все наркотики работают через один и тот же конечный общий путь, при повторном контакте с ними мы, по сути, вновь активируем эти цепи зависимости. Это похоже на то, как если бы в костре горела маленькая искра, а вы не знали бы, что она у вас есть. И вдруг вы подносите спичку, и сразу же начинается пожар. Нечто подобное происходит и в нашем мозге. Мы можем подавить эти зажженные контуры, но не можем заставить их исчезнуть. Они очень легко разгораются вновь при простом воздействии, что делает зависимость хроническим заболеванием, иногда смягчаемым, иногда рецидивирующим.

Мы называем его болезнью по разным причинам, главная из которых заключается в том, что он вызывает реальные, постоянные и необратимые изменения в мозге. Конечно, это не должно отталкивать нас от необходимости лечения. Просто оно требует пожизненных инвестиций в работу по поддержанию здоровья. Мой коллега Эдди Салливан, работающий в Стэнфорде, изучал, что происходит в мозге людей по мере их выздоровления. Он обнаружил, что, возможно, участки, которые были изменены или разрушены в результате зависимости, никогда не возвращаются, но мы можем изменить их направление и создать вокруг них новые нейронные сети. Главное — продолжать стимулировать эти новые нейронные сети выздоровления, чтобы они не разжигали старые сети зависимости.

 

- Ошибаюсь ли я, считая, что большинство людей сегодня зависимы от социальных сетей и смартфонов?

- Вовсе нет. Мы имеем полное право сказать, что наши цифровые устройства и цифровые медиа по своей сути вызывают зависимость. Они являются наркотиками. И мы знаем это благодаря исследованиям визуализации мозга, которые показывают, что и наркотики, и алкоголь, и цифровые медиа запускают один и тот же путь «вознаграждения». Мы знаем, что при этом происходит выброс дофамина и запускается один и тот же путь «вознаграждения». Здравый смысл и простой взгляд на окружающее нас поведение подскажут нам, что мы используем эти устройства и Интернет навязчивым образом, который не всегда соответствует нашим целям и ценностям. Я думаю, что каждый из нас может припомнить, как мы садимся за устройство и проводим в нем больше времени, чем собирались, или делаем то, что не собирались делать. Мы только сейчас начинаем понимать, какую серьезную цену мы платим за все эти цифровые наркотики в нашей жизни. Я считаю важным отметить, что, хотя спиртное и вызывает зависимость, большинство людей, употребляющих алкоголь, не являются зависимыми. Они находят способ умеренного употребления или управления им. То же самое можно сказать и о цифровых наркотиках. У подавляющего большинства людей, употребляющих цифровые наркотики, со временем появляются признаки навязчивого чрезмерного употребления. Но большинству из них потом удается изменить курс. Однако 10–15% населения настолько глубоко погружаются в чрезмерное потребление цифровых медиа, что у них развивается настоящая зависимость от них. Мы наблюдаем это в нашей клинической практике. Люди приходят с тяжелой депрессией, с тревогой, не могут спать, не заботятся о себе, не уделяют внимания детям, не вкладываются в свою семью, не выполняют свою работу, не заботятся о своем физическом здоровье, потому что их затягивает водоворот цифровой медиазависимости.

 

- Что мы можем сделать, чтобы избавиться от цифровой зависимости?

- Я сосредоточился главным образом на том, что мы лично можем сделать в мире, перегруженном дофамином. Мы находимся в той точке человеческой истории, когда, независимо от вводимых правил, мы знаем, что можем получить доступ ко многим видам наркотиков, вызывающих зависимость. Даже если доступ к ним магическим образом будет ликвидирован, то на их место придут новые наркотики. Поэтому я считаю, что наша главная задача — уменьшить склонность к чрезмерному потреблению всего, что обещает выброс дофамина. Однако это не означает, что ответственность должна лежать исключительно на человеке. Очевидно, что это проблема общества. Начиная со школ и заканчивая компаниями, которые производят эти цифровые наркотики и получают от них прибыль, а также правительством, все обязаны объединиться и совместными усилиями попытаться решить эту проблему. Помочь отдельным людям, помочь родителям и, самое главное, защитить детей. Потому что дети очень уязвимы, как с точки зрения их когнитивного развития, так и в связи с повышенным риском зависимости, которому они подвергаются, когда сталкиваются с сильнодействующими наркотиками в раннем возрасте.

 

- Говоря о детях, я должен признать, что для многих родителей зависимость является самым большим испытанием.

- Я сам являюсь родителем трех подростков и прекрасно понимаю, о чем вы говорите. Одной из главных причин, побудивших меня написать эту книгу, было желание помочь родителям подготовиться к принятию соответствующих решений. Во-первых, важно отбросить рамки современного родительства и посмотреть на него через ряд исторических событий, которые можно отнести еще к Фрейду. Сегодня родители приучены к тому, что они должны быть друзьями своих детей и стараться, чтобы их дети чувствовали себя как можно более комфортно, не испытывали тревоги и не получали психологических травм. Все говорят о травмах, и многие из нас, родителей, проявляют чрезмерную осторожность, опасаясь, что мы можем создать пресловутую травму у наших детей, которая, как нам говорят, потом отразится на их взрослой жизни. Таков контекст, в котором мы призваны воспитывать наших детей в нашем перегруженном дофамином мире. Я думаю, что первое, что мы должны осознать, это то, что наша задача как родителей не заключается в том, чтобы дружить с нашими детьми, особенно когда они еще маленькие. Наша задача — дать нашим детям инструменты, необходимые для успешной жизни во взрослом мире. И один из способов сделать это — убедиться в том, что наши дети сталкиваются с достаточным количеством трудностей, чтобы научиться правильным стратегиям в раннем возрасте, чтобы впоследствии, когда они столкнутся с трудностями, они смогли справиться с проблемами, которые жизнь обязательно поставит перед ними. Поскольку это мир безграничной роскоши, то, что я хочу предложить, применимо даже к самым бедным из бедных, так как даже они сегодня располагают большими средствами и имеют больший доступ к роскошным товарам для отдыха, чем когда-либо прежде. По сути, нам необходимо создать мир внутри мира, в котором мы будем защищать наших детей. Я использую слово «защищать», потому что оно меняет смысл действия. Мы не отказываем нашим детям в доступе к смартфонам, Интернету, видеоиграм и социальным сетям. В действительности, мы защищаем их от этих высокостимулирующих цифровых наркотиков, чтобы не вводить их мозг в состояние дофаминового голодания, и чтобы они могли справиться со многими реальными трудностями, такими как одиночество и скука, при поддержке семьи и общества, чтобы они могли научиться стратегиям преодоления, которые не основаны на бегстве в эти модели поведения, связанные с поиском удовольствия.

 

- Что это означает на практике?

- Прежде всего, что касается цифровых наркотиков, я считаю, что ребенок до двенадцати лет не должен иметь собственного устройства с доступом в Интернет. Для этого действительно нет никаких оснований. Если вы беспокоитесь, что ребенку понадобится позвонить вам в экстренном случае, купите ему раскладной телефон без доступа в сеть. Далее, мы должны приложить максимум усилий для создания в домашней обстановке пространства, свободного от экранов. Согласитесь, не надо становиться луддитами[1], но стоит очень ответственно относиться к подверженности наших детей этому воздействию.

Количество и частота имеют значение. Чем больше дети подвергаются этому воздействию и чем больше времени они проводят в нем каждый день, тем больше вероятность того, что в их мозге произойдут те изменения, которые делают их уязвимыми к перегрузке дофамином, что приводит к состоянию дефицита дофамина. Это тревожность, раздражительность и, особенно у детей, многие виды антисоциального поведения, такие как грубое общение с окружающими или неучастие в семейных делах. Такое поведение возникает, когда они проводят слишком много времени перед экранами. Часто родители приходят с желанием оторвать своих детей от устройств, но сами постоянно сидят за экранами. Поэтому нам необходимо моделировать поведение, которое мы хотим видеть у своих детей. Мы должны оставить работу дома и выработать своего рода цифровой этикет, когда никто не пользуется устройствами, например, во время еды или поздно вечером. Дети должны оторваться от своих устройств и начать обращать внимание на то, что происходит в мире. И если мы не будем моделировать это и требовать этого от нашего семейного круга, то мы не сможем развить нужные нам качества. Наконец, нам необходимо использовать призвание, заложенное в нашем теле, предлагая детям выполнять физическую работу, которая принесет пользу семье или обществу. В конце концов, тело является нашей составляющей, не так ли? Мы не можем делать вид, будто являемся одним только мозгом, не связанным с телом. Детям необходимо гулять на свежем воздухе, заниматься спортом и физическими упражнениями. Им нужно делать вещи, которые скучны и трудны. И повторяются регулярно. И которые им безразличны, недороги. Им должно быть скучно, чтобы у них была возможность творчески подумать о том, как развлечься.

 

- Я считаю, что то, что Вы описываете, имеет глобальные масштабы. Это происходит повсюду. Иногда я чувствую себя очень пессимистично, но, прочитав Вашу книгу, я меньше беспокоюсь, потому что чувствую, что в наших силах восстановить равновесие в нашей жизни.

- Да, безусловно. Я думаю, что одна из самых замечательных вещей, которыми мы обладаем как человеческие существа, — это способность адаптироваться практически к любой ситуации. У нас есть способность видеть, что происходит с нами на самом деле, и уметь распознавать все то прекрасное, что происходит. Я всегда люблю отмечать, что в технологиях есть много положительного. Без них мы с вами не смогли бы вести этот разговор. Но сейчас мы видим и темную сторону, и люди начинают говорить и думать о том, как мы можем справиться с негативными последствиями использования технологий, независимо от того, являются ли они преднамеренными или нет, чтобы в конечном итоге выработать более здоровые отношения с ними.

*   *   *

 

Источник: https://alopsis.gr/η-γενιά-τής-ντοπαμίνης/

---

[1] Лудди́ты (англ. luddites) — участники стихийных протестов первой четверти XIX века против внедрения машин в ходе промышленной революции в Англии. С точки зрения луддитов, машины вытесняли из производства людей, что приводило к технологической безработице. Часто протест выражался в погромах и разрушении машин и оборудования.

@Перевод «Трость Скорописца», 2023 г.

Благодарим всех тех, кто перепечатывает наши материалы и при этом указывает ссылку на данный блог, показывая этим уважение к труду переводчика. И благодарим тех, кто не указывает, а выкладывает как свои собственные. Да благословит всех нас Господь! Слово Божие пусть сеется обильно.