Часть 2. Праздник Воздвижения Честного и Животворящего Креста Господня и святой Иоанн Златоуст. Священное дерзновение и нечестивое раболепие.

Часть 1 см. здесь

5. Пример для св. Иоанна Златоуста — священномученик епископ Антиохийский Вавила (238–250)

Запрещая императрице Евдоксии входить в храм Святой Софии, Златоуст несомненно имел в качестве образца для подражания священномученика Вавилу, епископа Антиохии — города, где он сам родился и вырос и в котором в течение 5–6 лет он служил в сане диакона (381-386) и 12 лет в сане пресвитера (386-397), пока не взошел на Константинопольский патриарший престол. Сегодня, когда мы хотим упомянуть о смелых епископов, которые дерзнули запретить царям входить в храмы, и подчеркнуть независимость Церкви от государства, мы справедливо ссылаемся на святое и богоугодное деяние святого Амвросия (374-397), епископа Медиолана (нынешний Милан в Италии), который запретил благочестивому и святому императору Феодосию Великому (379-395) входить в Миланский собор в 390 году за то, что по его приказу на городском ипподроме было истреблено семь тысяч фессалоникийцев — в качестве возмездия за убийство нескольких офицеров во время народного восстания. Святитель Амвросий наложил на императора епитимью (отлучение на восемь месяцев от Таинства Причастия), которую тот соблюдал и в течение всего этого времени не носил императорских украшений [18].

Кроме того, он запретил императору находиться внутри алтаря и причащаться вместе с духовенством во время Божественной литургии и учил, что царская порфира, то есть символ власти монарха, обозначает право выполнять обязанности царя, но не священника: «Порфира сообщает лишь царское, а не священническое достоинство» [19]. В письме 20 (пар. 19) он пишет, что «императору принадлежат дворцы, священнослужителю — церкви».

В последовании праздника святого Амвросия (7 декабря) есть хвалебные упоминания об этом его мужественном поступке. В житии говорится: «И перед царем Феодосием, осквернившим себя кровопролитием в Фессалониках и прибывшим в город Медиолан, он заградил божественные врата церковные, и в напоминание о содеянном осмелился ему показать, сколь велика разница между духовным лицом и мирянином-царем, и советовал ему воздержаться от грубого и дерзкого нарушения божественных установлений, чтобы в старости доброй закончить свою жизнь».

В стихире на вечерне праздника гимнограф пишет: «Благочестиваго царя, согрешивша иногда, яко Давида Нафан, дерзновением обличил еси, Амвросие всеблаженне, сего яве отлучению подложил еси, и покаянием наказав боголепно, сочислил его пастве твоей». В тропаре 6-й песни канона он добавляет: «Ревность твоя ревности Илии подобна, блаженне, ибо верного царя, обагренного кровию, ты обличил, из божественных пределов изгнав, достоинство Божие храня».

Святитель Амвросий совершил это изумительное деяние: отлучение и изгнание из храма императора Феодосия Великого в 390 году от Р. Х. Следует отметить, что в остальном Феодосий Великий был верным и благочестивым царем, которому Церковь обязана многим, так как он защищал Православие посредством многих законов, а особенно потому, что он созвал Второй Вселенский Собор (381). Вот почему он причислен к лику святых. Его память празднуется 17 января, о чем составитель его жития пишет: «В сей день память благоверного царя Феодосия Великого» и посвящает ему следующее двустишие:

Царствование преградой не стало

Тебе, Феодосие, ко спасению.

В то же самое время Златоуст служил в Антиохии в сане пресвитера. Произошедшее в Фессалониках в 390 году, а именно массовые убийства народа, едва не случилось и в Антиохии тремя годами ранее, потому что антиохийцы, противясь новым высоким налогам, тоже восстали: они разрушили статуи членов императорской семьи, подожгли общественные здания и царский дворец. Император Феодосий Великий решил сурово наказать всех антиохийцев. Наказания удалось здесь избежать благодаря епископу Флавиану, отправившемуся в Константинополь и умолявшему о прощении восставших, а Златоуст в Антиохии своими знаменитыми Беседами о статуях (Андриантами) (Беседы 1–21) утешал перепуганных ожиданием неминуемого наказания людей, но в то же время упрекал их за безрассудные действия и бессмысленные разрушения. По мнению специалистов, эти Беседы о статуях «являются самым прекрасным образцом ораторского искусства Златоуста»[20].

Когда Златоуст закрыл двери собора Святой Софии перед царицей Евдоксией в Константинополе в 403 году, он безусловно знал о том, что сделал в Медиолане святитель Амвросий в 390 году, еще и перед лицом императора Феодосия, к имени которого был добавлен эпитет «Великий» (Феодосий Великий). А его сын Аркадий со своей супругой царицей Евдоксией столкнулись с ещё более сильной церковной личностью, чем был святитель Амвросий. К сожалению, они не последовали примеру своего отца и свекра, которого покаяние и послушание епископу, уважение к высочайшему достоинству священства возвеличили ещё больше, чем прежде, а в течение трех лет мучили Златоуста в ссылке и, наконец, довели его до смерти.

За восемь лет до показательного противостояния святителя Амвросия могущественному Феодосию Великому — в 382 году в Антиохии, Златоуст, бывший в ту пору ещё диаконом, недавно рукоположенным антиохийским патриархом Мелетием (361-381), произнес две речи: одну короткую — «О святом великомученике Вавиле» [21], а другую более пространную — «Слово о блаженном Вавиле, а также против Юлиана, и к язычникам» [22]. Второе из этих двух слов — великий апологетический трактат против идолопоклонства, в котором он мастерски переплетает мученичество антиохийского епископа Вавилы (238–250) и более позднюю попытку Юлиана Отступника восстановить и возродить идолопоклонство в Антиохии в 362 году. Но ему воспрепятствовали в этом мощи мученика, который через более чем сто лет после своей мученической кончины чудесным образом обличил лживость и обман идолов.

Здесь интересно будет вкратце показать, что задолго до мужественного и показательного противостояния святого Амвросия Медиоланского императору Феодосию Великому (390) молодой диакон Златоуст в Антиохии в своем апологетическом трактате описывает мужественное противостояние мученика Вавилы не благочестивому христианскому императору, готовому покаяться и образумиться, но жестокому гонителю христиан, которого Вавила изгнал из храма, когда он после страшного и гнусного убийства попытался войти в храм и осквернить его — как убийца и как язычник.

Итак, он рассказывает нам, что в недалеком прошлом был некий римский император, совершивший отвратительное и ужасное убийство молодого царевича другой страны, которого его отец доверчиво передал в качестве заложника, обещая выполнить соглашение о прекращении военных действий между ними. Молодой царевич использовался как залог, как гарантия соблюдения оговоренных условий. Златоуст не называет нам имени этого царя. Св. Симеон Метафраст и синаксари считают, что нечестивое убийство невинного совершил император Нумериан, царствовавший в 283–284 года после своего отца Кара (282–283). Однако, поскольку исторические исследования и епископские списки показывают, что священномученик Вавила, который обвинял императора-убийцу, был епископом Антиохийским в период с 238 (или 240) года по 250 год, когда он принял мученическую смерть, многие считают, что императором-убийцей был Декий (249–251), известный жестокими гонениями на христиан.

Этот жестокий и бесчеловечный император, несмотря на то, что царь персов, чей сын содержался в качестве заложника, не нарушал соглашения, зарезал молодого царевича, чтобы продемонстрировать свою силу. Не успели его руки обсохнуть от крови, как он захотел посетить храм христиан, дабы осквернить его после отвратительного убийства, а также заставить христиан воздать ему почести в их храме. Однако в то время, когда совершилось это жестокое и достойное сожаления событие, пастырем Антиохийской церкви был великий и удивительный епископ Вавила, который, возможно, не превзошел дерзновением и смелостью пророка Илию и Иоанна Крестителя, этих отважных мужей, но и не уступал им: «Достиг того, что нисколько не уступал в дерзновении этим доблестным мужам». Он столкнулся не с правителем нескольких городов, тетрархом или царем одного народа, а с тем, кто владел большей частью ойкумены, был «властителем планеты» (гр. πλανητάρχης), как мы сказали бы сегодня, страшным и ужасным во всех отношениях, как по величию своей власти и военной мощи, так и по дерзости и испорченности своего характера. Этого всемогущего императора, правителя ойкумены, Вавила изгнал из церкви «как низкого и недостойного уважения невольника с такой твердостью и с таким бесстрашием, с каким пастух отделил бы от стада паршивую и больную овцу, препятствуя переходу болезни от больной на прочих» [23].

Златоуст поясняет, что это было чудо смелости и дерзновения, если подумать о царской свите — щитоносцах, военачальниках, вельможах, придворных, множестве сопровождающих и всей прочей шумной процессии. И посреди всех них — царь верхом на коне, надменный, в роскошных царских одеждах и усыпанный драгоценными камнями, блистающими на царском венце. А с другой стороны, церковной, иная картина — смиренный епископ в простой одежде и с сокрушенной душой, не имеющий языческой дерзости, но полный христианского мужества. Никто не может описать словами дивную отвагу и твердость души Вавилы, сумевшего достичь высочайшей смелости. Как посмел старый и слабый епископ обойти царскую стражу и свиту? Как он открыл уста, чтобы обличить его? Как он положил свою правую руку на грудь царя, которая все еще пылала от гнева и была горяча от убийства? Как он оттолкнул человекоубийцу? Стремительна и неповторима речь Златоуста: «Как подошел старец? Как он растолкал копьеносцев? Как открыл уста? Как говорил? Как обличал? Как положил правую руку на грудь, еще пламеневшую гневом и дышавшую убийством? Как отлучил человекоубийцу? Ничто из происходившего тогда не устрашило его и не удержало от намерения. О, непреклонная душа и высокий ум! О, небесные помыслы и ангельская твердость! [24]».

6. Нам нужны именно такие епископы

Оценивая благие последствия мужественного поступка мученика Вавилы, святитель Иоанн Златоуст заключает, что он стал причиной сразу трёх благ и принес великую пользу. Во-первых, все нехристиане, идолопоклонники империи, поразились, узнав, каким дерзновением, каким мужеством вооружает Христос Своих служителей, и осмеивали раболепие языческих жрецов, готовых покориться правителям, дабы не лишиться привилегий и комфортной жизни от поклонения идолам. «Все неверующие были поражены и удивились, узнав, какое дерзновение сообщает Христос рабам Своим, и осмеивали раболепство, неволю и унижение идольских жрецов» [25].

Во-вторых, обращаясь к верующим (не только к простым людям, но и к правителям), он показал, что между царем и самым простым верующим нет никакой разницы перед Богом, когда дело касается наказания и епитимьи: «Носящий диадему ничем не лучше самого последнего, когда он должен быть обличен и наказан» [26].

Есть ещё и третий вид пользы — нечто очень важное. Он показал тем, кто собирался в будущем царствовать или стать священниками, что цари не должны быть высокомерными, а священники должны иметь высокое мудрование, потому что во всем происходящем на земле более главным выразителем воли Божией является обладатель священства, чем обладатель царского достоинства; величие священнической власти не должно принижаться никогда, но лучше умереть, чем отказаться от полномочий, которыми наделил священство Сам Бог: «Есть и третий немаловажный подвиг: у имеющих впоследствии священствовать и царствовать — у последних он смирил умы, а у первых возвысил, показав, что получивший священство есть более властный блюститель над землей и над совершающимся на земле, нежели носящий багряницу, и что надобно не уменьшать величие этой власти, но скорее отказываться от жизни, нежели от прав, которые Бог свыше уделил в жребий этой власти». [27]

Завершая эту замечательную апологетическую речь, Златоуст говорит, что велика сила мучеников и при жизни, и после смерти, как показал святой Вавила своими непрерывными подвигами. Он защищал законы Божии от попрания; он совершил правосудие над убийцей; он показал, как велика разница между священством и царской властью; он разрушил мірское тщеславие: научил царей не распространять свою власть за пределы, установленные для них Богом, а священникам показал, как они должны использовать силу священства. [28]

С таким духовным вооружением и божественной силой духовных дарований, которые он выказал еще в Антиохии как диакон, и еще более как пресвитер (381–397), Златоуст взошел на патриарший престол Константинополя (397–407). Высокое положение не изменило его веры и нравов и не привело его к компромиссам и раболепию перед мірскими правителями. Как мученик Вавила столкнулся с міродержителем — императором Рима, так и он столкнулся с властительницей Нового Рима царицей Евдоксией. Именно такие епископы нужны и нам с вами в эту эпоху неверия и растления, в которую мы живем.

7. Его крестный путь в изгнание и кончина 14 сентября 407 года, в день Воздвижения Честного Креста Господня.

Мученическая кончина и мучения св. Иоанна Златоуста длились не несколько часов или дней, как обыкновенно бывает у святых мучеников, а целых три года в далеком Кукузе и соседнем с ним Арабиссе. К концу трехлетнего срока его конвоирами стали жестокие воины-варвары, которые получили приказ от политических и церковных правителей Константинополя причинить ему тяжелую и жестокую смерть, за что им были обещаны награды и высокие должности. В Константинополе были обеспокоены, поскольку, несмотря на его изоляцию в этих далеких городах, многие приезжали туда, чтобы посоветоваться с ним и выразить ему свою любовь. Он продолжал и там действовать как епископ, несмотря на свое низложение, и даже проповедовал там православную веру. Так вот, его желали максимально удалить от своей паствы, назначив новым местом ссылки Пифиунт (ныне — Пицунда в Абхазии), у подножия Кавказа, на северной оконечности Черного моря, в самой отдаленной точке империи, где не было христианского населения, а все жители были язычниками. Там, как пишет более поздний биограф, «епископы могли быть уверены, что Иоанн будет окончательно приговорен к могильной тишине» [29]. Однако планы их рухнули, ибо задолго до того, как Златоуст достиг Пифиунта, когда они прошли только треть пути, Бог упредил их и препроводил его во славу и торжество Царствия Небесного.

Палладий Еленопольский составил краткое, но очень сильное описание этого трехмесячного крестного пути великого изгнанника с июня по сентябрь 407 года. Район Пифиунта был пустынным местом на берегу Понтийского моря. Двое солдат, сопровождавших его, получили приказ сделать путешествие трудным и мучительным, потому что власти Константинополя обещали им, что «если он умрет по дороге, они будут удостоены больших должностей». Один из них вел себя более человеколюбиво, а другой, жестокий и злой, отталкивал тех, кто умолял пожалеть ссыльного, и заботился лишь об одном — чтобы погубить Иоанна. Когда шел проливной дождь, они продолжали путь под дождем, лившимся потоками по спине и груди. А когда был сильный зной, он выставлял Иоанна на солнце, зная, что блаженный, будучи лысым, как пророк Елисей, неимоверно страдал от жгучих солнечных лучей. Любой город или деревню, где была баня, что могло бы немного облегчить тяжелый путь, они проходили, не останавливаясь. Святой выдерживал этот невыносимый путь в течение трех месяцев; его лицо сияло от благодати как звезда, а тело его было похоже на спелое яблоко на верхних ветвях — спелое, покрасневшее под лучами солнца, готовое упасть. Они приблизились к Команам, но миновали их и, остановившись за городскими стенами, на расстоянии нескольких километров, заночевали. Там была небольшая церквушка в честь мученика Василиска, епископа Команского, который претерпел мученичество в Никомидии при Максимиане. Ночью явился ему мученик Василиск и сказал ему: «Мужайся, брат Иоанн, завтра мы будем вместе». Говорят также, что он явился и священнику храма и велел ему приготовить могилу и все необходимое, потому что «завтра придет Иоанн». Получив это предупреждение, Златоуст умолял на следующий день сопровождавших его воинов не продолжать путь, а подождать до полудня. Они же не послушали его и отправились дальше. Но они не прошли и пяти километров, как здоровье изгнанника ухудшилось, что сделало невозможным продолжение пути. Они вернулись в храм мученика Василиска. Там Златоуст, собравшись с последними силами, попросил, чтобы его облачили в светлые церковные одежды и обувь. И после причащения Святых Христовых Таин он совершил свою последнюю молитву перед всеми присутствующими, сказав, по своему обыкновению: «Слава Богу за всё». И, прибавив «Аминь», лег и протянул ноги, «благовременно бегущие ко спасению для избирающих покаяние и к обличению преизобильно возделывающих грех». [30] Это было в самый день Воздвижения Честного Креста Господня, 14 сентября 407 года.

Эпилог

Не так легко подобрать заключительные слова и подытожить то, что было написано ранее, если мы хотим применить это к нашему времени и оценить падение священства, а особенно епископского сана. Презирается все священное и святое, отвергаются законы Божии и евангельские заповеди, бахвалится и кичится всеересь экуменизма, нерукоположенные раскольники разрушают единство Церкви. А епископы, вместо того, чтобы запирать двери перед волками и охранять стадо, сотрудничают с волками, становятся волками в овечьих шкурах, закрывают двери храмов и порочат священные таинства и догматы Церкви, так что верующие не находят себе убежища, чтобы спастись от диких нравов врагов Церкви, находящихся уже не за ее стенами и пределами, а внутри, говорящих устами о любви и раздирающих ближних на части.

Святитель Иоанн Златоуст написал свой классический и непревзойденный труд — шесть слов «О священстве», который должны изучать все, кто собирается быть священником. Он сам своей жизнью и служением показал, что всё то высокое и величественное, о чем он писал, является осуществимым, как это показали на протяжении веков тысячи святых клириков, несмотря на то, что многие другие вели себя недостойно и не могли оказаться от наслаждений житейских, от раболепия и пресмыкания перед сильными міра сего.

Святая диаконисса Олимпиада некогда впала в уныние, наблюдая, как злые епископы заставляют страдать и преследуют неподкупного, непримиримого, высоконравственного иерарха, завидуя его добродетелям и гневаясь на его обличения. И хотя Златоуст, написав Олимпиаде свои знаменитые и искренние слова «Я никого так не боюсь, как епископов, исключая немногих» [31], признает, что действительно большинство епископов являются недостойными людьми и их следует опасаться, это не значит, что нужно утратить оптимизм, веру в Бога и впасть в уныние, нерадение и небрежение о духовном. Никакие человеческие беды не должны лишать нас мужества — ни бедность, ни болезнь, ни оскорбления и злословие, ни презрение, ни даже то, что считается худшим из всех — смерть, ибо «из всех зол человеческих один грех есть действительное зло». [32] Ничто и никто не может причинить нам вреда; вред наносим себе только мы сами, когда согрешаем. Он подробно развивает эту тему в превосходном нравственном трактате, который он написал в изгнании в Кукузе и адресовал Олимпиаде, возмущенной ужасным положением Церкви. Он также обращается к тем, кто сегодня находится в удрученном и подавленном состоянии, говоря, что никто не может причинить вреда тому, кто не поступает неправедно и не вредит своими грехами своей душе. [33]

Заканчивая житие Златоуста и ссылаясь на то, что он упокоился в день Воздвижения Креста Господня, 14 сентября, св. Симеон Метафраст выбирает следующие очень подходящие к этому случаю и весьма уместные слова: 

«Тот, кто не был привязан ни к чему из настоящего, но полностью распял себя міру, и кто не хвалился ничем иным, кроме Креста Христова, должен был оставить сей прах земной (т. е. свое тело) в день праздника Креста Господня. Не имея никаких мірских наград и медалей, он явился чистым к небесному жительству» [34].

30 сентября 2020 года

 Протопресвитер Феодор Зисис

Почётный профессор богословского факультета 

Фессалоникийского университета им. Аристотеля

[1]. Мк. 8, 34.

[2]. Житие святого отца нашего Иоанна Златоуста, архиепископа Константинопольского, PG 114, 1045–1210.

[3]. Там же 41, PG 114, 1156. Дословный перевод: «Но кривую палку никогда не сделаешь прямой, ни колючего морского ежа гладким, ни рака не научишь ходить прямо».

[4]. Там же 1157. Иезавель была супругой царя Израильского Ахава (875–853), на которого она оказывала пагубное влияние не только благосклонностью к идолопоклонству и гонениями на пророка Илию, но и неправедными поступками против его подданных. Хорошо известен эпизод с виноградником Навуфея, который отказался отдать ее Ахаву, когда тот потребовал его. Тогда безжалостная Иезавель посоветовала царю убить его. Пророк Илия строго осудил царскую чету (Цар. 3, гл. 20)

[5]. Там же.

[6]. См. подробнее Πρωτοπρεσβυτέρου Θεοδώρου Ζήση, «Ἅγιος Ἰωάννης Χρυσόστομος. Τὸ μεγαλεῖο καὶ ἡ προσφορά του», Θεοδρομία 15 (2013) 327–343.

[7]. Там же 42, PG 114, 1157.

[8]. Там же 1160.

[9]. Палладий, епископ Еленопольский, Исторический диалог, О житии блаженного Иоанна, епископа Константинопольского, Златоуста 9, PG 47, 32 // Παλλαδίου Επισκόπου Ελενουπόλεως, Διάλογος ἱστορικός, Περὶ βίου καὶ πολιτείας τοῦ μακαρίου Ἰωάννου ἐπισκόπου Κωνσταντινουπόλεως τοῦ Χρυσοστόμου 9, PG 47, 32.

[10]. Εἰς τὸ «Εἶδον τὸν Κύριον…» 4, 4, PG 56, 125.

[11]. Толк. на 2 Послание к Кор. 15, 3, PG 61, 507.

[12]. Εἰς τὸ «Εἶδον τὸν Κύριον…» 4, 4, PG 56, 125.

[13]. Сократ, Церковная История // Σωκράτους, Ἐκκλησιαστικὴ Ἱστορία 6, 18, PG 59, 485–490. Παλλαδιου, Διάλογος…, PG 47, 30.

[14]. Беседы на Посл. к Рим. 23, 1, PG 60, 615.

[15]. Слово о блаженном Вавиле… 6 и 22, PG 50, 541; 571.

[16]. Толк. на 2 послание к Кор. 15, 4-5, PG 61, 57. Ср. также О священстве 3, 1, PG 48, 641: «Священство, которое столько выше (всякой) власти, сколько дух превосходнее плоти».

[17]. Андрианты (Беседы о статуях) 3, 1, PG 49, 50. Подробнее см. в нашем исследовании «Церковь и государство по учению святого Иоанна Златоуста», опубликованном в нашей книге: Ἐκκλησία καὶ Πολιτεία. Χωρισμὸς ἢ συναλληλία; Θεσσαλονίκη 2006, с. 33–62.

[18]. Созомен, Церковная История 7, 25.

[19]. Феодорит, Церковная История 5, 18. Подробнее см. Πρωτοπρεσβυτέρου Κωνσταντινου Φουσκα, Θεηγόροι Ὁπλῖται. Οἱ Πατέρες καὶ Ἐκκλησιαστικοὶ Συγγραφεῖς ἀπὸ τοῦς 325–750 μ.Χ., Ἀθῆναι 1975, с. 166, а также Στυλιανου Παπαδοπουλου, Πατρολογία Β´, Ἀθήνα 1990, с. 652.

[20]. Στυλιανού Παπαδοπούλου, Ἅγιος Ἰωάννης ὁ Χρυσόστομος. Τόμος Α´. Ἡ ζωή του. Ἡ δράση του. Οἱ συγγραφές του. Ἔκδ. Ἀποστολικῆς Διακονίας, Ἀθήνα 1999, с. 139.

[21]. PG 50, 527-534.

[22]. PG 50,  533-572.

[23]. Слово о блаженном Вавиле, а также против Юлиана, и к язычникам, 6, PG 50, 541.

[24]. Там же 6 , PG 50, 542.

[25]. Там же 7, PG 50, 544.

[26]. Там же 9, PG 50, 546.

[27]. Там же 9, PG 50, 547.

[28]. Там же 23, PG 50, 570-571: «Он вступился за оскорбляемые законы Божии, и за убитого подверг наказанию, какому следовало; показал, какое различие между священством и царской властью, укротил всю мирскую гордость и попрал житейское тщеславие, научил царей не простирать своей власти далее данной им от Бога меры, показал и священным лицам, как должно им пользоваться своей властью».

[29]. S. D. Amédée Thierry, Ἅγιος Ἰωάννης ὁ Χρυσόστομος. Μεγαλομάρτυρας μετά τοὺς διωγμούς, ἐκδόσεις «Χριστιανικὴ Ἐλπίς», Θεσσαλονίκη 2007, с. 416.

[30]. Палладий, см. выше. 11, PG 47, 38. Аналогичным является и описание Симеона Метафраста, см. выше. 59–60, PG. 114, 1205–1209.

[31]. К Олимпиаде, Письмо 14,4, ΡG 52, 617.

[32]. Андрианты (Беседы о статуях) 5, 2, PG 49, 70. К Олимпиаде. Там же: «Я не перестал говорить и не перестану, что печально одно только — грех, все же остальное — пыль и дым».

[33]. PG 52, 459-480.

[34]. Симеон Метафраст, см. выше. 60, PG 114, 1209: «Ἔδει γὰρ τὸν μηδενὶ προσθέμενον τῶν παρόντων, ἀλλ᾽ ἑαυτὸν ὅλως τῷ κόσμῳ σταυρώσαντα, ἐν ἄλλῳ τε οὐδενὶ τὸ καύχημα θέμενον, ἀλλ᾽ ἢ ἐν τῷ σταυρῷ τοῦ Χριστοῦ, κατ᾽ αὐτήν γε ἡμέραν τῆς ἑορτῆς τοῦ σταυροῦ καὶ αὐτὸν, ὃν εἶχεν ἐκ τοῦ κάτω κόσμου χοῦν, ἀποθέσθαι, καὶ μηδὲν ἐκ τούτου παράσημον ἐπαγόμενον καθαρῶς γενέσθαι τοῦ ἐν οὐρανοῖς πολιτεύματος».

 

Источник: http://aktines.blogspot.com/2020/09/h_30.html

@Перевод «Трость Скорописца», 2022 г.

Благодарим всех тех, кто перепечатывает наши материалы и при этом указывает ссылку на данный блог, показывая этим уважение к труду переводчика. И благодарим тех, кто не указывает, а выкладывает как свои собственные. Да благословит всех нас Господь! Слово Божие пусть сеется обильно.