Протопресвитер
Феодор Зисис
Почётный профессор богословского факультета
Фессалоникийского университета им. Аристотеля
ПРАЗДНИК
ВОЗДВИЖЕНИЯ ЧЕСТНОГО И ЖИВОТВОРЯЩЕГО КРЕСТА ГОСПОДНЯ И СВЯТОЙ ИОАНН ЗЛАТОУСТ.
Священное
дерзновение и нечестивое раболепие
1. Богатство святоотеческой проповеди
Чтобы обогатить свою проповедь на
литургии в честь праздника Воздвижения Честного Креста Господня, мы пересматривали
различные святоотеческие тексты. За более чем двадцать пять лет нашего
священнического служения мы рассмотрели большое количество самых разных тем,
стараясь не повторять одни и те же из года в год. В агиографической и святоотеческой
литературе, как и в гимнографии нашей Церкви, можно найти множество тем — исторических,
литургических, догматических, этических, аскетических и прочих сокровищ во
благо верующим, жаждущим услышать святоотеческую проповедь, а не социально-политический,
философский, психологический анализ и личные рассуждения и рассказы. Хорошая
проповедь требует труда, исследований и усилий.
О Честном Кресте Господнем и празднике Воздвижения
святыми Отцами написано множество замечательных текстов. Одному только святителю
Иоанну Златоусту приписывается более десяти речей, однако, согласно патрологическим
исследованиям, большинство из них не являются подлинными или их авторство
подвергается сомнению. Поэтому при подборе текстов необходимы внимательность и
знания, чтобы тот, кто говорит проповедь, цитировал подлинные произведения
Златоуста, а их авторство было бесспорным. Проповеди святителя Иоанна Златоуста
к празднику Воздвижения Честного Креста Господня не сохранились, а приводимые в
некоторых сборниках и житиях не являются подлинными. Но в других его речах есть
подлинные, замечательные и уникальные упоминания о Честном Кресте, настоящие жемчужины
духовности и ораторского искусства, которые мы представим в другой раз.
Как бы там ни было, с праздником Воздвижения Честного Креста
Господня, связано две вехи его многомятежной, крестной и мученической жизни,
поэтому мы вкратце расскажем о них. Одна из них — это мужественное противостояние
императрице Евдоксии, которая вместе с коварным патриархом Александрийским
Феофилом были его главными гонителями, с согласия большинства трусливых и
недостойных епископов той эпохи, как это бывало и часто бывает в церковной
истории и в наше время. Другой вехой является его мученическая кончина, которая
произошла в день Воздвижения Честного Креста Господня, 14 сентября 407 года,
после его трехлетнего изгнания в отдаленные и недоступные города Кукуз и
Арабисс в горных хребтах Тавра и Анти-Тавра, после трех месяцев изнурительного перехода
под палящим солнцем из Арабисса в далекий Пифиунт на Кавказе, с июня по
сентябрь 407 года. В какой-то момент его изнеможение и слабость стали столь
сильны, что он не мог больше продвигаться вперед и остановился примерно на трети
пути, после чего последовало его славное успение в Команах на берегу
Понтийского (Черного) моря, в день Воздвижения Честного Креста Господня — подходящий
день для его собственного крестного пути.
2. Закрывает двери храма и запрещает царице Евдоксии войти
внутрь
Отношения святителя Иоанна с императором Аркадием, сыном Феодосия Великого, и его супругой Евдоксией изначально были прекрасными. Императорская чета сначала очень ценила и восхищалась знаменитым клириком Антиохийской Церкви, чье ораторское мастерство, ученость и добродетель получили всеобщую известность и признание, в результате чего именно он был избран и взошел на Константинопольский патриарший престол после смерти патриарха Нектария в 397 году. Сам он был против и отказывался от этого почетной и многоответственной должности, подавая хороший пример большинству духовенства, стремящегося занимать епископские кафедры различными способами, многие из которых несправедливы и нечестны. Решительно воспротивились против его перевода [в Константинополь] и жители Антиохии, заявив, что ни за что не согласятся лишиться того драгоценного духовного сокровища, которое Бог даровал их городу. Однако, судя по всему, воля Божия была такова, чтобы добродетели Златоуста воссияли на самом выдающемся в то время престоле в новой столице империи, который благодаря Златоусту претендовал на такое же первенство и такую же честь, что и первый престол древнего Рима, а также вытеснил на третье место по первенству чести древний престол Александрии. Сговорившись с префектом Антиохии, император Аркадий тайно организовал похищение Златоуста, который был доставлен в Константинополь против своей воли, где был восторженно принят духовенством и населением новой столицы. Он был рукоположен во епископа 15 декабря 397 года своим впоследствии заклятым врагом патриархом Александрийским Феофилом, а его интронизация состоялась в феврале 398 года.
Он сразу завоевал любовь и уважение народа своей безбоязненной
откровенностью, прямотой, уникальным и непревзойденным даром речи, своей непринужденностью
и бесстрашием в обращении с сильными и поддержкой слабых, а прежде всего — своей
святой жизнью и своими делами, которые соответствовали его словам. Но в то же самое
время он вызывал гнев и зависть тех, кого он обличал, политических и церковных
правителей, главным образом потому, что он порицал их роскошную и
расточительную жизнь, проводимую в неге; их бессердечность по отношению к
бедным и обездоленным. Это антизлатоустовское движение, к сожалению, с
некоторых пор стала возглавлять императрица Евдоксия. Опустим соответствующие
подробности и перейдем сразу к эпизоду, связанному с праздником Воздвижения
Честного Креста Господня, во время которого Златоуст со всем своим епископским
достоинством и авторитетом показал могущественной Евдоксии ту силу, которой
обладают те, кто решил отречься от своего ветхого человека, а также от всего мірского и земного, подъять Крест и идти за Христом,
следуя Его призыву: «Кто хочет идти за
Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною»[1].
Согласно повествованию преподобного Симеона Метафраста[2], во время собирания винограда царица Евдоксия посетила царский
виноградник, граничащий с виноградником одной вдовы. Императрица вошла в чужой
виноградник и срезала там гроздь винограда. Когда ей сказали, что этот виноградник принадлежит другому человеку, она ответила, что отныне
виноградник относится к царским поместьям. К несчастью, в то время существовал лукавый
обычай, порожденный алчностью и человекоугодничеством, согласно которому если
царь ступал ногой на какое-либо поле и вкушал плодов с него, оно немедленно причислялось
к царским владениям, а его владелец вознаграждался другим полем или денежной суммой,
равной стоимости этого владения. По мнению преподобного Симеона, Евдоксия
совершила расхищение чужого имущества, потому что желала, с одной стороны, досадить
вдове, примкнувшей к почитателям Златоуста, а с другой стороны, рассчитывая,
что он будет поддерживать вдову, хотела изыскать предлог, чтобы изгнать его из
церкви как не признающего царских прав. И действительно, святой Иоанн Златоуст написал
вежливое письмо, рекомендуя вернуть отнятый виноградник и восстановить
несправедливость, но без ожидаемого результата. Комментируя эту одержимость царицы
злом, святой Симеон приводит пословицу «горбатого могила исправит» [3]. Праведный патриарх не довольствовался письмом, но еще и посетил царицу
Евдоксию лично. Когда же он понял, что она непреклонно настаивает на владении виноградником,
то подверг её ещё более строгому порицанию, сказав, что она должна вернуть вдове
ее имущество, потому что иначе она будет походить на Иезавель, жену нечестивого
царя Ахава: «Верни же, сказал, женщине ее собственность. Неужели ты стремишься
походить на супругу Ахава?»[4].
Услышав такое обличение, царица Евдоксия
страшно разгневалась и сказала, что она не потерпит оскорблений и отреагирует
соответствующим образом. Она не только не вернет вдове виноградник, но и не
выплатит ей никакой компенсации. Конечно же, Златоуста не устрашил гнев царицы,
и, вернувшись из дворца, он повелел привратникам храма Святой Софии, чтобы они затворили
двери и не позволили ей войти в храм, когда она приедет на богослужение: «Вернувшись из дворца, великий приказал церковным
привратникам, чтобы они, когда царица подойдет к дверям, не позволили ей войти»[5]. Восхищаясь этим смелым решением, достойным истинного епископа,
составитель жития предвосхищает события и называет святителя Иоанна великим:
«Вернувшись из дворца, великий». Вся жизнь и деятельность Златоуста полны
великих дел [6]. Это было в
канун праздника Воздвижения Честного Креста Господня, и то, что произошло далее,
послужило для нас поводом обратиться к этому событию по случаю сегодняшнего праздника:
«Между тем, приближался праздник, во
время которого воздвигается Крест Божий». Храм был битком набит, не только из-за
праздника, но и потому, что все были очарованы «золотым» языком Иоанна, из уст которого,
как им казалось, исходили не слова, а изливался некий нектар, питающий душу и
отличающийся кристальной чистотой. На службах присутствовали писцы, записывающие
каждое его слово, чтобы не пропало ничего из сказанного им: его речи сохраняли,
как драгоценное сокровище. Вскоре к храму прибыла и Евдоксия со своей
многочисленной свитой, во всем царственном великолепии. Кто посмел бы
преградить ей вход в храм? Однако авторитет Златоуста и его влияние на верующих
были так велики, что привратники, неокоры, подошли к дверям и затворили их, как
он повелел: «Привратники держали двери,
выполняя то, что им было приказано». Царица пришла в дикую ярость и призывала народ быть
свидетелем этого оскорбительного поведения патриарха. Пока ее слуги пытались
взломать двери, один из них обнажил меч и замахнулся на священную дверь храма.
Однако, как только он поднял свою кощунную руку, она отсохла и стала недвижимой,
вследствие чего и Евдоксия, и ее спутники испугались. Дело в том, что данное
великим Златоустом повеление воспрепятствовать входу царицы было сделано не из
человеческих побуждений — оно было вызвано божественной ревностью и целью его
было прославление Бога; причина же его была в том, чтобы святыня не подвергалась
попранию: «Повеление же великого не
просто так было и оно было сделано не по каким-то человеческим соображениям, но
было движимо ревностию по Бозе и во славу Божию совершаемо; причина же его была
в том, чтобы не пренебрегали священным»[7].
Могущественная и разгневанная царица,
которой не дали переступить священный порог, вернулась во дворец. А тот, кто
был наказан параличом руки — поскольку его душевная болезнь не была
неизлечимой, как у царицы — оправился от удара, проявил благородство души и в
присутствии многих людей пришел к патриарху и исповедал перед всеми, что он
согрешил, что он раскаивается и умоляет исцелить его руку. Златоуст с большой
любовью посоветовал ему омыть руку в алтарной умывальнице, после чего его рука
исцелилась и он воздал хвалу Богу, исповедуя благодать чуда Божия [8].
3. Он не отступал перед сильными
И по отношению к императору Аркадию он сохранял такое
же дерзновение, апостольское и священническое мужество, как и по отношению ко
многим другим могущественным политическим, военным и церковным сановникам,
таким, как, например, могущественный готский полководец Гайна, а также влиятельный
первый сановник и консул Аркадия Евтропий, коварный и могущественный патриарх Александрийский
Феофил и мерзкая группа окружавших его епископов, которые на пресловутом разбойничьем
Соборе при Дубе в 403 году приговорили
к низложению и изгнанию этого неподкупного и бескомпромиссного иерарха. Должно
быть стыдно нынешним архиереям, трусливым и колеблющимся, как тростник на
ветру, прилипшим, как устрицы, к епископскому комфорту и власти, которые, когда
их порицают за изменчивые, противоречивые, позорящие их решения и убеждения,
осмеливаются ссылаться на не имеющие никакого отношения к ним высказывания и взгляды
Златоуста, чтобы прикрыть свою трусость и раболепие перед власть имущими Церкви
и государства.
Чтобы не слишком удлинять текст, упомянем лишь его
ответ императору Аркадию, который, почитая и уважая авторитет этого великого
Архиепископа, не решался силой изгнать его со престола и отправить в ссылку. Под
давлением Евдоксии и, прежде всего, плохих епископов он преодолел колебания и, в
конце концов, отдал приказ силой изгнать Иоанна. Палладий Еленопольский, самый
лучший и самый надежный биограф Златоуста, считает, что царь не принимал
участия и был невиновен во враждебных действиях, направленных против святого Иоанна,
и что в конце концов, думая, что епископы всегда поступают правильно, как
наивно полагают многие и сегодня, он принял их мнение и решения: «Император был во всем произошедшем
невиновен… император, докучаемый ими, поневоле поверил им как епископам — ибо
воистину пресвитер или епископ не знает лжи». В одной из своих последних
попыток переубедить их, он сказал им подумать, не ошибаются ли они. Они
ответили ему: «Государь, да падет низложение
Иоанна на главы наши», повторяя то, что произошло между Пилатом и
иудейскими правителями. И когда, наконец, император повелел Иоанну уйти самому
из Церкви, чтобы избежать народной смуты и столкновений, этот добрый пастырь, досконально
изучивший науку священства — «ученый
во священстве», как его иногда называют, —
зная, что священством епископы и священники обязаны Богу, а не людям (ни
тем, кто их рукополагал, ни тем, кто ходатайствовал за них), дал в высшей
степени достойный ответ. Он сказал, что не может добровольно отказаться от сана,
оставив паству без защиты, как, к сожалению, поступил недавно один отступник-архимандрит,
восхваляемый невеждами и несведущими. Он оставит свою кафедру только против своей воли и изгнанный силой : «Я от Спасителя Бога принял Церковь сию для попечения о спасении народа
и не могу ее оставить. Если же ты хочешь этого, хотя город спорит с тобой,
изгони меня силой, чтобы я оправданием своего отступления имел бы твое самовластие»[9].
4. Так сформировалось взаимодействие Церкви и государства.
Теперь церковники стали слугами кесаря (премьер-министра).
Такие примеры архиереев — истинных епископов, а не лжеепископов — сформировали отношения между Церковью и государством в православной
греческой Ромейской империи (Византии), уникальной державе с тысячелетней
историей. Златоуст решительно и определенно способствовал этому. Он считает,
что каждый из двух институтов должен действовать в рамках своего предназначения
и не вмешиваться в полномочия другого. Он четко очерчивает эти границы и роли
каждого, как принято говорить сегодня при обсуждении подобных вопросов: «Иные пределы царской власти, и иные пределы
священства… Первый (царь) получил власть распоряжаться делами земными; а
постановление священства занимает место горе… Царю вверены тела, а священнику —
души»[10]. Политическая власть отвечает за физическое и
материальное, за все, что касается человеческого тела, церковная власть
заботится о духовном; обо всем, что касается души. Главный интерес Церкви состоит
не в устройстве жизненных реалий, а в приготовлении людей к жизни вечной.
Царство христиан, как учит апостол Павел, находится на Небесах. Кроме того, государство
не занимается философией жизни, чтобы учить, что такое душа, что такое мир,
какова судьба человека после смерти и как преуспеть в добродетели. Это дело
священников, а дело политических мужей —
договоры, сделки и деньги. Вся забота Церкви должна быть направлена на духовное
созидание человека и приготовление его к Небу[11].
Конечно, это не означает, что со стороны священников запрещено обличение политических вождей, когда они принимают несправедливые решения, направленные против правых догматов веры, против бедных и слабых. Это тоже нарушение Божьих заповедей, поэтому применяется обличение; это не вмешательство, а указание на пределы политической власти, применение правила «должно повиноваться больше Богу, нежели человекам». Священник не возьмется за оружие, чтобы свергнуть правителей, но будет их обличать с дерзновением и отвагой: «Дело священника — не употреблять оружие, но только обличать и показывать дерзновение»[12]. Сам Златоуст остался вечным примером дерзновения, когда, будучи патриархом Константинопольским, порицал царицу Евдоксию за то, что она отобрала виноградник у бедной вдовы, а также за то, что перед своей статуей неподалёку от храма она устраивала пляски и народные гуляния в свою честь, что мешало проведению богослужений. Вспышку гнева царицы против него и решение изгнать его он встретил общеизвестными и памятными словами: «Иродиада опять беснуется, опять возмущается, опять пляшет, опять старается получить на блюде главу Иоанна»[13].
В духовных вопросах политические правители должны подчиняться священникам, так же как в политике священники должны подчиняться политикам. Будь то апостолы, евангелисты или пророки, «но подчинение власти не подрывает благочестия» [14]. Златоуст с восхищением отзывается о мученике Вавиле и восхваляет его отношение к могущественному императору, проявившему невероятную жестокость: он убил сына персидского царя, которого собственный отец отдал в качестве залога для соблюдения некоего соглашения. Смиренный епископ не колеблясь изгнал из храма грешного царя, как пастух отделяет паршивых овец от стада, дабы предотвратить передачу болезни. Произнесенное Златоустом «Слово о блаженном Вавиле» производит неизгладимое впечатление… [15]
Священнослужители стоят выше политических правителей не
потому, что они наделены большей земной властью, а потому, что выше их миссия. Различие
в содержании и месте их деятельности дает священникам преимущество перед царями
и другими государственными мужами. Это различие сопоставимо с различием между
небом и землей, или душою и телом: «Это
начальство настолько превосходнее гражданского, насколько небо выше земли…
насколько отличается душа от тела, настолько и духовное начальство отстоит от гражданского»[16]. Это духовное превосходство подтверждает и практика помазания епископом
царя, когда он венчался на царство и принимал на себя царские обязанности, «потому что священные законы предали и
подчинили его рукам даже царственную главу; и когда нужно бывает испросить
какое-нибудь благо свыше, то, обыкновенно, царь прибегает к святителю, а не
святитель к царю»[17].
Продолжение, часть 2 см. здесь
Источник: http://aktines.blogspot.com/2020/09/h_30.html
@Перевод «Трость Скорописца», 2022 г.
Благодарим всех тех, кто перепечатывает наши материалы и при этом указывает ссылку на данный блог, показывая этим уважение к труду переводчика. И благодарим тех, кто не указывает, а выкладывает как свои собственные. Да благословит всех нас Господь! Слово Божие пусть сеется обильно.
С праздником!
ОтветитьУдалить