Аргиро многострадальная (все четыре части)

Аргиро многострадальная

(1924-2014)

Житие блаженной Аргиро Стефанаки составлено отцом Евангелосом Папаниколау, священником и врачом, на основании ее слов и по рассказам людей.

 

Часть 1

Блаженная Аргиро Стефанаки родилась на Крите в деревне Василиес (Ираклион) 7 декабря 1924 года. Ее родители были благочестивы. Жили бедно, но семья не нуждалась. У них было пятеро детей: Аргиро, Аристид, Иоанна, Георгия и маленький Венизелакис, который умер в младенческом возрасте. Жизнь на острове была спокойной. После освобождения от турок последовало объединение с Грецией.

Аргиро была умна, проворна, красива — большеглазая и длинноволосая, свои прекрасные волосы она всегда заплетала в косы. С юных лет отличалась благочестием. В общении была приятна, скромна и больше всего любила церковь и службу. Когда она достигла совершеннолетия, ее засватал один парень из той же деревни.

Сразу же после свадьбы последовала греко-итальянская война, и ее новобрачный муж ушел на фронт. Она преданно ждала его возвращения и оказывала любую посильную помощь своему родному народу, который в тот период проходил настоящие испытания: помогала одеждой, отправляла посылки на фронт и т. д.

После завершения военных действий, в мае 1941 года вернулся на Крит и ее муж. Из-за того, что немецкие десантники потерпели поражение на Крите, фашисты бесчеловечно мстили жителям острова. Они сжигали деревни и устраивали повсеместные казни. За одного убитого немца казнили десять невиновных греков.

На одном из блокпостов в Ханиопорте был арестован и муж Аргиро. Когда враг узнал, что он воевал на фронте, ему был вынесен смертный приговор. Тогда Аргиро оделась в свои лучшие одежды, взяла угощения для других заключенных и, подобно Иудифи[1], направилась в немецкий лагерь и в тюрьму, где сумела благодаря своей миловидности, а точнее — благодаря Господу нашему Иисусу Христу, смягчившему к ней сердце тюремного начальства, получить разрешение увидеться со своим супругом, дабы утешить его, а также передать многочисленные записки другим заключенным, которые находились там же, в тюрьме, при этом рискуя собственной жизнью.

***

Настал час казни, прибыл отряд солдат. У некоторых оружие было заряжено, у других же были холостые патроны, чтобы совершаемое преступление считалось коллективным и никто не знал, кто выпустил пулю, принесшую смерть. По команде солдаты выстроились в шеренгу напротив стены и приготовились стрелять.

Вдруг появляется Аргиро — черноволосая, стройная, в сверкающих ожерельях, в прекрасном наряде, который носила только на Пасху. Она прошла перед шеренгой ружейных стволов, поочередно хватая их правой рукой и направляя их дулом в землю.

Немецкий офицер удивленно наблюдал за происходящим. Он подозвал ее к себе и дал знак, чтобы не стреляли.

– Кто ты такая?

– Я жена такого-то.

– Забирай своего мужа и уходи.

– Нет, говорит она, отпустите всех.

– Только твоего мужа.

– Нет, вы отпустите всех, или он остается, а вместе с ним останусь и я.

Сам не понимая, что делает, офицер выкрикнул:

– Все свободны!!!

Она даже не поблагодарила его. Позднее, рассказывая об этом случае, она так отзывалась о захватчиках: «Что за люди были эти фашисты! В тот момент, когда убивали пленных, в лагере через громкоговорители передавали музыку, которая играла на граммофонах. Люди как звери, без Бога в душе».

Они с мужем вернулись в свой дом и жили просто и тихо. Наконец, у них родился ребенок, плод многих молитв. Его покрестили и нарекли Георгием.

***

Три года они жили спокойно. Но вот неожиданным образом их постигла болезнь. Одно только ее название вызывает ужас и трепет. У всех братьев и сестер — Аргиро, Аристид, Иоанна, Георгия — на коже появились пятна, симптомы проказы.  

Спиналонга: остров боли.

 Изгнание, неприязнь, страх. Их вывезли через деревушку Плака и выслали на остров под названием Спиналонга. Все прокаженные, больные лепрой ни с кем даже не попрощались. Точно так же бедняжка Аргиро не смогла на прощанье увидеть любимого мужа и малыша, но со слезами на глазах, превозмогая постигшее ее горе, могла говорить только одно: «Слава Тебе, Господи».

Ее душа разрывалась от боли, но она ушла вместе со своими родными и безропотно покинула мужа и сына. По дороге она тихонько молилась: «Господи, не смею говорить Тебе, что надо сделать для меня; сделай так, как считаешь нужным. Ты подарил мне жизнь, оберегал меня до сих пор, да будет благословенна воля Твоя! Позволь мне увидеть и свет утешения».

Когда они вышли на берег, на причал Спиналонги, их встретили там другие прокаженные. Их вид был ужасен: без носа, с изъязвленными губами и руками, с кровоточащими и гнойными язвами.

Там, в этом горниле скорбей, все они должны были пройти испытание на прочность. Именно там проходили испытание их знания, семейные и дружеские связи, чувства человечности и чести. Должна была подвергнуться испытанию и их вера.

Аргиро и ее родным выделили двухэтажный домик, потому что их было четверо. Их сестра Георгия чувствовала себя хуже других. Именно ее разместили на втором этаже, где было теплее.

Распорядок дня был организован старожилами острова. Они образовали общину. Старостой был Эпаминондас Ремундакис, глубоко верующий человек. И конечно же, на острове была церковь, освященная в честь святого Пантелеимона Целителя. Какой другой святой мог бы быть покровителем этих несчастных? 

В церкви были сияющие паникадила, красивые образа, четыре ряда скамеек. Но ее главным украшением был священник, золотой человек как по характеру, так и в силу своего имени, отец Хрисанф [2]. 

Он стал их духовником. И даже когда их позднее перевели в селение Айя-Варвара (Эгалео), в пункт для больных недугом лепры, он приезжал и навещал их. После того, как лепрозорий на Спинолонге был закрыт, он пробыл на опустевшем острове еще целых 8 лет, совершая поминовение всех усопших во Христе.

Примечания к Части 1.

[1] Иуди́фь — героиня ветхозаветной неканонической или второканонической книги Иудифи, еврейская вдова, спасшая свой родной город от нашествия ассирийцев, которая была «красива видом и весьма привлекательна взором» (Иудиф. 8:7). После того, как войска ассирийцев осадили её родной город, она нарядилась и отправилась в лагерь врагов, где привлекла внимание полководца Олоферна. Когда он напился и заснул, она отрубила ему голову и принесла её в родной город, который таким образом оказался спасён. Библейская энциклопедия архимандрита Никифора считает датой этого подвига примерно 589 год до Р.Х.

[2] Греческое имя Хрисанф означает «златоцветный» от греч. χρῡσός — «золото» + ἄνθος — «цветок», прим. переводчика.

 

Часть 2

Рассказывает Аргиро: «Мы ходили на вечерни, на утрени, на литургии, исповедовались, причащались. Мы постоянно были в церкви, все время посещали ее. На Страстной седмице мы белили пороги и оконные рамы, украшали Плащаницу, красили яйца, делали пасхальные куличи.

Мы страдали от мучительных приступов боли. Бежали тогда в одну из церквей (на острове было несколько храмов). И молитвенно обращались к святым: «Святой Георгий, мы знаем, какой ты мужественный, настоящий воин. Помоги мне, пожалуйста: я больше не могу терпеть эту боль, я умру, я сойду с ума».

Несмотря на все это, мы продолжали держать строгий пост. На протяжении всей Великой Четыредесятницы всю неделю мы ели без масла, и только по субботам и воскресеньям масло было разрешено. У нас были четки, и мы все каждый час тянули четку за весь мір и молились, чтобы нашлось лекарство от проказы.

Моей сестре Георгии, благочестивой, светлой душе, становилось все хуже. Температура у нее поднималась до 40°C. На Вербное Воскресенье она слегла.

В Страстную Пятницу под нашими окнами проносили Плащаницу. Со свечами шел отец Хрисанф и страждущие, едва сдерживающие боль, сопровождали Христа. Мы сказали нашей сестре Георгии:

– Давай-ка мы спустим тебя вниз, чтобы ты могла поклониться Плащанице.

В ответ она вымолвила:

– Нет, мои родные, сегодня я не могу. Я поклонюсь нашему Спасителю завтра.

В Великую Субботу около десяти часов вечера Георгии не стало; ее чистая душа отправилась на поклонение Христову Воскресению.

Мы одели ее, накрыли красивым покрывалом, закрыли в домике дверь и пошли в храм, где произнесли «Христос Воскресе», отстояли службу, причастились и никому ничего не сказали, чтобы не омрачать пасхальную радость наших братьев. Только на утро мы сообщили, что произошло. Похоронили мы ее в «Агапи». Пели «Христос Воскресе», оплакивали нашу 17-летнюю девочку и ждали своей очереди.

В понедельник Светлой седмицы мы совершали крестный ход по всему острову. Нам, больным, это трудно давалось. Мы шли вместе с нашим священником, с иконами, хоругвями, с иконой Воскресения Христова. Крестный ход направлялся  в церквушку Святого Георгия. Здесь мы служили вечерню, а затем возвращались в церковь Святого Пантелеимона, прикладывались к иконам, к деснице отца Хрисанфа, а затем шли в местную кофейню, где для нас был накрыт небольшой стол.

Вот тогда мне особенно остро вспомнился мой маленький сын. Я знала, что мой муж отдал его на воспитание своей тете, доброй женщине, которая жила в Ираклионе. Я очень хотела хоть одним глазком взглянуть на него. Мое желание росло с каждым днем. Я смотрела на море и как будто читала сквозь морскую гладь слова: «Кто пребывает на этом острове, пусть не ждет возвращения». И тогда я решила, что все равно убегу и увижу его!

О своих планах я не сказала ни единой душе. Я наблюдала за морем и за течением, но я не умела плавать и боялась, что утону. Однако же мысль о ребенке не покидала меня. Тогда я собралась духом и сказала: «Я пойду. Верю, что мне поможет Христос и Пресвятая Богородица — ведь Она Матерь всех нас». Я завязала вещи в узел и закрепила его на голове. Я внимательно изучила время прилива и отлива, а также знала мелководные места. Я обхватила руками пустой газовый баллон, полный воздуха, и подумала, что он поможет мне не погрузиться под воду. Перекрестилась и потихоньку доплыла до противоположного берега. Как мне это удалось, я и сама не знаю.

Вышла из воды, спряталась в зарослях, обсохла, надела те вещи, которые были в узле на голове, и потихоньку отправилась в путь. Я не выходила на большую дорогу, а шла безлюдными тропами, в основном в темное время суток. Таким образом я постепенно добралась до Ираклиона. В сумерках мне удалось проскользнуть через городские ворота незамеченной. Я направилась в дом тетушки своего мужа. Постучалась, никто не ответил. Села на ступеньки и стала ждать. Вижу: по дороге идет тетушка с двумя другими женщинами. Все они были одеты в черную, траурную одежду.

– Аргиро, — обратились она ко мне, — это ты?

– Да, — говорю я им. — Где ребенок?

– Ах, бедняжка… умер сердешный. Заболел воспалением легких и ушел в мир иной… Мы идем сейчас с кладбища, только что похоронили его.

И мы все вместе горько заплакали.

Пошли на кладбище, к свежей могиле. Я, упав на колени, сказала: «Боже мой, слава Тебе. Да будет на все воля Твоя», и рыдая, пошла в полицейский участок. Говорю им: «Я с трудом добралась сюда со Спиналонги, всю дорогу шла пешком, но у меня нет сил вернуться назад».

Люди посадили меня в машину и поехали вместе со мной — добрые, верующие — и повезли меня в порт. Посадили меня на лодку, и так я вернулась обратно к своим, в лепрозорий. Мы все плакали. Двое умерших за один год. Мы столько плакали, что проплакали все глаза. Пошли в нашу церковь. Отец Хрисанф служил Литургию сорок дней подряд, он хотел утешить меня, читал нам о страданиях Иова и книгу Корнароса «Жертвоприношение Авраама». Нам стало легче.

И тогда меня постигло новое горе. Пришла бумага от моего мужа с требованием развода. Он писал: «Аргиро, наши жизненные пути разошлись, наш ребенок умер. Ты уехала далеко, а я здесь один. Дай мне развод, чтобы я мог устроить свою жизнь».

Слава Тебе, Господи! Третья смерть. «Да, родной, я дам тебе свободу, и да поможет тебе Господь и Пресвятая Богородица. Ты найдешь себе другую жену, отдохнешь от своих страданий. Пришли мне тот документ, который следует подписать». И он получил развод.

Я узнала о дне его свадьбы. Не могла найти себе места. И вот я снова отправилась в путь. Снова вещи узлом на голове, снова баллон с воздухом, снова море и снова ночной пеший поход. Я дошла до деревни. Спряталась в зарослях. До меня доносились звуки свадьбы. В понедельник утром, около полудня, я пошла к своему дому — который теперь уже не был моим — и постучалась в дверь. Мне открыла красивая приятная женщина. Она спросила:

– Что вам угодно?

– Я Аргиро, — сказала я ей. Она застыла как вкопанная.

– Не бойся, я пришла тебе кое-что сказать. Тот, за кого ты вышла замуж, — хороший человек, люби его, и вот, возьми это. И прошу тебя, никому ничего не рассказывай.

Я протянула ей конверт со своими сбережениями в качестве моего свадебного подарка. Мы расцеловались. После я сходила на могилы родителей и вернулась в Спиналонгу».

Иоанна, сестра Аргиро, полюбила одного молодого парня, он тоже был болен проказой. Они поженились. У них родилось четверо детей: Венизелос, Димитрис, Георгия и Гавриила, которая в дальнейшем стала монахиней. Венизелоса крестили в Спиналонге, в церкви Святого Пантелеимона. Его покрестил отец Хрисанф в 1951 году.

 

Часть 3

В 1957 году в Спиналонгу привезли противолепрозный препарат «Дапсон». Поначалу его стали назначать тяжелобольным. Им становилось лучше. Затем все больные получили возможность принимать препарат. Больные не выздоравливали полностью, но болезнь останавливалась на той стадии, на которой было начато лечение. Раны затягивались, но шрамы, увечья и онемение нервов оставались. Так, можно было видеть людей, у которых не было носа, были парализованы руки, обезображено лицо и, в целом, было очень выражено нарушение двигательных функций.

Остров Спиналонгу закрыли, так же как и лепрозорий на Хиосе, покровителем которого был Святой Анфим. Все были переведены в противолепрозный стационар Святой Варвары в Эгалео. Их жизнь изменилась. Они находились в изоляции, но, по крайней мере, знали, что теперь они не являются носителями инфекции и не распространяют страшную болезнь.

Наиболее пострадавшие с выраженными физическими увечьями жили в большом здании, которое называлось лазаретом. Остальные, более здоровые, такие как Аргиро, Аристидис, Харалампий, проживали в маленьких домиках, которые напоминали монашеский скит. Обстановка была крайне аскетическая. Комнатки 4х3 метра, черепичные крыши, небольшие окошки, туалет на улице, цементный пол, две кровати, стол и почти везде книжный шкаф с книгами.

Я помню эту библиотеку. Когда я впервые побывал у Аргиро, мне было 12 лет. Я рассматривал книги. Читал их названия. Отечник, Грешников спасение, Месяцеслов на 12 месяцев, Цветная Триодь, Добротолюбие, Невидимая брань…

Там они продолжали свою духовную борьбу, получив, по милости Божией, облегчение от болезни. Вокруг были деревья, сады и цветы, которые окружала большая стена, защищавшая находящихся снаружи от святых, пребывавших внутри.

Позднее, в 1958 году, здесь появился и святой Никифор, посланный святителем Анфимом из Хиоса. На тот момент он уже ослеп и стал калекой, потому что болезнь успела измучить его. Ему выделили место рядом с церковью. Здесь же находился продуктовый магазинчик, куда больные приходили купить себе еду, а рядом была военная палатка в форме креста. Вот здесь и поселился святой Никифор, чтобы недалеко было ходить в церковь Святых Бессребреников.

В 1958 году в больницу Святой Варвары приехал монах Софроний с южного Крита. Несмотря на то, что он был монахом, он подвергся мобилизации по приказу тогдашнего правительства, потому как из-за братоубийственной войны погибло много людей и беззаконное государство обратилось к монастырям: молодых монахов и послушников забирали силой, остригали их наголо и отправляли служить.

Отец Софроний во время службы в Салониках заболел лепрой и попал в противолепрозную лечебницу ​​Святой Варвары. Там образовалось самое настоящее монашеское братство: отец Никифор, отец Софроний, монахиня Филофея из Ханьи, Мариам и Харитина с острова Митилена.

Церковь Святых Бессребреников была главным храмом их «скита». Монастырские службы проводились непрерывно. Аргиро, Дина и Фофо присутствовали на службах, убирали в церкви, белили, принимали прихожан благородно и молчаливо. Они впитывали учение святого Никифора, стоя немного поодаль, подобно мироносицам, и в то же самое время следовали своему правилу. Все они соблюдали пост без малейших послаблений.

В тот периодом священником был отец Дионисий. Он был выходцем из Закинфа и, по-моему, состоял в браке. Сам он не был болен, а был родственником больного. Во дворе церкви росло большое тутовое дерево, летом в тени этого дерева сажали святого Никифора, и он говорил с народом.

Приходило много людей, христиане, которые не боялись заразиться, отец Никодим Билалис и другие из организации «ЗОИ», которые искали чего-то более глубокого и были поражены той борьбой, которую вели больные с недугом. Сюда они приходили получить утешение и поддержку от тех, чья плоть была сокрушена, поражена тяжелым недугом, но которые постепенно становились столпами Божественного Духа.

Главной задачей Аргиро была поддержка всех нуждающихся. Если кто-то находился на пороге жизни и смерти, Аргиро, Дина и отец Софроний устанавливали дежурство по восемь часов. Они сидели около умирающего, читали ему молитвы или тихо оставались рядом, чтобы он не умер в одиночестве. А потом его обмывали, одевали и читали Псалтирь во главе с отцом Софронием.

Еще одной задачей, которую они выполняли, была помощь сотням нуждающимся. К ним приходили нищие, и они предлагали то, что у них было: еду, деньги и т. д. Они раздавали все, что приносили им другие.

Они жили на пенсию, которую получали от греческого государства в качестве пособия, некоторые также работали. Аргиро, Дина и Аристидис, договорились, что будут стараться прожить на одну пенсию, а две другие будут делить и раздавать нуждающимся.

Мне это доподлинно известно, потому что с 13 лет я каждый месяц выписывал им чеки, а также писал под диктовку письма, которые затем рассылались другим в утешение.

И самое главное, постоянно приходили бедняки из лечебницы. Для них мы собирали пакеты с едой. Затем мы подставляли лестницу к стене и сносили их вниз, где нуждающиеся рабы Христовы забирали пакеты. Таким образом они раздавали то, что оставалось каждый день, чтобы ничего не выбрасывать.

На все большие праздники они собирали посылки, куда клали небольшие конвертики с деньгами, и мы на моей машине ездили по домам обездоленных и развозили их.

Все это они делали очень просто, как совершенно естественное, совершенно не думая о том, что они делают что-то важное. Всем это доставляло радость. Аргиро с ее изуродованными болезнью руками, с постоянно покрытой платком головой, всегда была первой затейницей во всех этих добрых делах…

 

Часть 4.

  На фото: преподобный Евмений (Саридакис)

С 1958 года жизнь Аргиро и других была связана с отцом Софронием, впоследствии иеромонахом Евмением, и святым Никифором, которому отец Софроний служил как родному отцу. Его сподвижниками были Аргиро, Дина и многие другие.

Однажды Фофо увидела святого Никифора, стоящего на воздухе над своей постелью. А самое удивительное было то, что он весь был залит светом и выглядел совершенно здоровым. Монаху Софронию тоже довелось стать свидетелем подобного чуда. Открыв однажды дверь без благословения, он увидел святого Никифора молящегося в метре над кроватью, и самое главное — он сиял и казался здоровым: на нем не было видно ни увечий, ни ран.

Когда отец Софроний переживал большое искушение, был борим демоном, Аргиро и Дина все время были с ним рядом и заботились о нем, и над ним читал молитвы отец Хрисанф, священник со Спиналонги, благодатный духовник, который в ту пору был уже старым и совершенно седым; и вот, при помощи Божией и по молитвам перед иконой Пресвятой Богородицы Кудуманской, отец Софроний избавился от этого искушения.

И тогда все они попросили митрополита Никейского Георгия, чтобы он рукоположил им отца Софрония во иерея. Митрополит дал свое благословение, и они все вместе — Аристид, Харалампий, Аргиро, Дина и отец Софроний — отправились на Крит, где отца Софрония рукоположил во священника архиепископ Критский Тимофей. Было это в Великом посту в монастыре Успения Пресвятой Богородицы в Каливиани.

При рукоположении во иеромонаха отец Софроний получил другое имя, Евмений, и с тех пор этот светильник больше не оставался под спудом, но был поставлен на свещник и ярко светил всем вокруг. В больничном храме стали ежедневно совершаться богослужения — Божественная Литургия, вечерня и Всенощные бдения.

Во всех этих службах с всегдашней горячностью и готовностью принимали участие прокаженные, настоящие «атланты терпения», и Аргиро всегда была в первых рядах.

***

Постепенно братию Христову стало посещать множество людей, многочисленные христиане, которые относились к ним с глубоким сочувствием. Архиепископ Иероним и архиепископ Георгий Никосийский, известный благотворитель и меценат Рауль Фолейро, многие будущие священники и монахи приходили к ним снова и снова.

Все у них было просто, скромно, непритязательно, по-настоящему. Там не было слышно светской лести или похвалы; с людьми говорили искренне и прямо, оказывая пришедшим безграничное гостеприимство, так что каждый посетитель воспринимал встречу с ними как благословение Божие.

Все, кто заходили в храм, посещали и домики больных и, конечно, попадали к Аргиро. Там посетителей окружали заботой и вниманием, давали им садовые фрукты и какой-нибудь сухарик с водой, немного печенья — все, что у них было, они отдавали другим. Обычно они выслушивали горести и беды людей и, когда было нужно, с сочувствием давали совет.

Через 28 лет Аргиро узнает, что единственный ребенок ее мужа от новой жены готовится к свадьбе. Она берет с собой свою неразлучную подругу Дину, которая тоже была человеком святой жизни. Они кладут в конверт 100 000 драхм (примерно 300 долларов США, прим. переводчика). Идут на свадьбу, садятся последними, на самом краю стола. А когда их узнают, они тепло приветствуют жениха и невесту, а потом и бывшего мужа Аргиро, который видит ее перед собой спустя столько лет. Они обнимаются, пожимают друг другу руки и возвращаются в противолепрозную лечебницу счастливые, умиротворенные, исполненные Божественной благодати. Аргиро и Дина, многострадальные.

***

Примерно в 1979 году появилась новая болезнь, прежде неизвестная и ужасная, наполнившая людей страхом, новый бич ХХ века. Синдром приобретенного иммунодефицита или СПИД. Когда больница принимала этих больных, их помещали в палатах с железными решетками.

Сначала они находились в изоляции, потому что никто не знал, как именно происходит передача вируса. А потом бывшие «проклятые» Спиналонги жалели этих «бедных ребят», готовили что-нибудь вкусненькое и передавали им через решетку. Аргиро вела переговоры, чтобы их пускали туда, а Дина готовила угощение.

Потом, когда двери открыли и эти ребята бродили по огородам бывших прокаженных, Аргиро принимала их у себя, беседовала с ними, давала им деньги, сочувствовала им, становясь для них второй матерью.

И когда кто-то из этих «хороших ребят» собирался уходить в мир иной, она помогала им исповедаться, причаститься. Аргиро садилась вместе с другими на корабль, чтобы проводить их бренные останки в последний путь, чаще всего на Крит или в другие места, а потом поминала их имена по четкам и заказывали сорокоусты о упокоении их душ. Она утешала родителей, потерявших от болезни детей, и так продолжалось многие годы.

***

Время шло, и людей к ним приходило все больше и больше, особенно после смерти преподобного Порфирия Кавсокаливита, который называл отца Евмения «сокровенным святым»; люди шли и к отцу Евмению, и к Аргиро.

Когда некоторые из ее знакомых претерпевали гонения от своих коллег с использованием государственного аппарата, они прибегали к Аргиро за помощью и рассказывали ей о своей боли. И тогда она вспоминала себя прежнюю, спасающую пленных от немцев. Она одевалась во все самое лучшее, укладывала косы, надевала красивый платок и начинала ходить по инстанциям. Она метала громы и молнии, чтобы защитить несправедливо гонимых, и всегда добивалась восстановления справедливости. Она никогда больше не вспоминала о сделанном ею добре и не принимала никаких выражений благодарности или подарков.

Особенной радостью было для нее Рождество. Многие семьи приходили к ней петь колядки, особенно семья Палаяки со своими 13 детьми. Аргиро была крестной матерью одного из них. Она слушала колядки и песнопения и раздавала детям монеты.

Аргиро является и моей благодетельницей, потому что она поддержала мое намерение стать священником, молилась обо мне и пришла на мое рукоположение.

А мне довелось напутствовать ее, умирающую, причащением Святых Христовых Таин. Последние несколько лет из-за потери памяти ее держали взаперти, но при этом она вела себя как дитя и сохраняла ангельское спокойствие.

***

На фото: блаженная Аргиро (Стефанаки)

Раба Божия Аргиро, бездетная, безмужняя, похоронившая свое единственное дитя, скончалась 12 июля 2014 года; она отошла от страданий и болезней, и сотни людей пришли поклониться ее останкам и проводить ее гроб до скромной могилы на 3-м кладбище.

Спустя три года мы, по афонскому обычаю, извлекли ее останки из земли. Мы пошли на кладбище утром вместе с отцом Палладием из Кутлумушского скита — он был ее дальним родственником и она его очень любила при жизни — отслужили литию, осенили могилу крестным знамением и, взяв лопату, начали эксгумацию вместе с ребятами, работавшими на кладбище.

И вдруг из земли стало исходить благоухание! Мы подумали, нет ли поблизости кого-нибудь, кто возжигает ладан, но рядом никого не было, благоухала земля! Этот аромат издавали «кости смиренныя» многострадальной, многоболезненной Аргиро.

Потом мы нашли ее честные мощи; они были красивого янтарного цвета. Мы омыли их, взяли с собой для утешения и положили под Святой Престол в одном монастыре в Аттике. И теперь мы служим литургию здесь, на земле, а она радуется и ликует в Горнем Иерусалиме.

Вечная ей память! Аминь.

 

Источник: Отрывок из книги: «Подвижники в миру», том. 3. Святая Гора Афон, 2020 // Ασκητές μέσα στον κόσμο, τ. Γ’, Άγιον Όρος 2020.

 

Часть 1: https://www.koinoniaorthodoxias.org/i-pisti-stin-epoxi-mas/argyro-stefanaki-i-polyathli/

Часть 2: https://www.koinoniaorthodoxias.org/i-pisti-stin-epoxi-mas/argyro-stefanaki-i-polyathli_b/

Часть 3: https://www.koinoniaorthodoxias.org/i-pisti-stin-epoxi-mas/argyro-stefanaki-i-polyathli_c/

Часть 4: https://www.koinoniaorthodoxias.org/i-pisti-stin-epoxi-mas/argyro-stefanaki-i-polyathli_d/

@Перевод «Трость Скорописца», 2023 г.

Благодарим всех тех, кто перепечатывает наши материалы и при этом указывает ссылку на данный блог, показывая этим уважение к труду переводчика. И благодарим тех, кто не указывает, а выкладывает как свои собственные. Да благословит всех нас Господь! Слово Божие пусть сеется обильно.