На фото: Афонский монастырь Каракалл
Начало,
часть 1 см. здесь
2. Пополнение афонских монастырей
Именно так произошло со
Святой Горой Афон, чему я сам стал свидетелем. До 1972 года Афон приходил в упадок.
Дошло до того, что там осталось всего 1200 монахов, причем пожилого возраста.
Но внезапно Пресвятая Богородица совершила чудо: пополнились новой братией святые
монастыри, скиты и подворья, как это произошло с братством старца Ефрема Филофейского,
с братством Григория Симонопетрита и прочими.
Старец Иосиф Исихаст (которого
мы называем своим «дедушкой», потому что он был духовным отцом нашего духовного
отца, так же как и преподобный Паисий Святогорец) дал благословение своим
духовным чадам, последующим старцам — отцу Ефрему, отцу Харалампию и отцу
Иосифу Младшему, чтобы они после его кончины не жили вместе, но сразу же, с
самого начала создали свои собственные братства. И действительно так и вышло.
Чудесным образом вскоре к ним стали приходить новые послушники. Это было
поистине чудо нашего Господа, благословившего труды преподобного Иосифа
Исихаста.
Расскажем теперь более подробно,
что произошло с братством старца Иосифа после его упокоения. Его послушники первоначально
жили в Новом Скиту, но у каждого из них был свой собственный дом. Отец Харалампий подвизался в
Келлии Честного
Предтечи, отец
Ефрем — в Благовещенской Келлии, а отец Иосиф Младший — в ксерокаливе без
церкви ниже Келии Честного
Предтечи. Я не знаю, сколько лет они прожили там после успения старца Иосифа.
Около четырех или пяти лет? Когда число братии весьма возросло, они вынуждены были
уйти из Нового Скита. Отец Ефрем, уходя со своей братией в Провату, отдал
Благовещенскую Келлию братству отца Иосифа Младшего.
Так вот, мой старец, отец
Ефрем, в 1967 году пришел в Келлию Святого Артемия на Провате. Это был большой и
красивый дом в русском стиле, который старец отремонтировал. Он был похож на
небольшой монастырь. Через несколько лет старец Харалампий тоже ушел на
Буразери.
После того, как они перешли
в Келлию Святого Артемия, там было около десяти братьев. В 1970 году туда приехал
и я из монастыря Мега Спилеон[1],
который имел особножительный устав. Поскольку в наш монастырь приходило много
людей, я хотел уехать на Афон. Я слышал о старце Ефреме и потому пришел в его
братство в Келлию Святого Артемия. Старец встретил меня с большой любовью. Я
уже был пострижен в монашество с именем Нектарий. Но так как в братстве был еще
один монах по имени Нектарий, то на следующий год он постриг меня в великую
схиму с именем Филофей.
Число братии быстро росло.
Из двенадцати или тринадцати отцов, которые были там в момент моего прихода, вскоре
нас стало двадцать человек. В то время в монастыре Филофей оставалось пять или
шесть старчиков и он имел особножительный устав, как и семь других монастырей
Святой Горы Афон. Геронду Ефрема попросили перейти в Филофей, чтобы пополнить его
поредевшую братию, и он согласился с этим предложением.
В начале 1973 года мы
поселились в Священном монастыре Филофей. Мы пришли туда на праздник Богоявления
Господня, потому что в тот день старые отцы монастыря — приснопамятные отец
Евгений, отец Евдоким и другие — распределяли послушания. Они очень нас полюбили.
В начале, конечно, мы столкнулись с некоторыми трудностями. Одной из них был
вопрос о частоте Причащения, потому что эти отцы привыкли причащаться всего несколько
раз в год. Сначала, чтобы не смущать их, мы причащались тайно в часовнях.
Однако понемногу все наладилось. Я уже не уверен в дате, но, по-моему, в
августе 1973 года состоялась интронизация старца Ефрема во игумена святой
обители. С тех пор старец официально принял монастырь под свое окормление, и
наше братство стало быстро расти. К концу первого года нас было почти сорок
человек. В последующие годы число монастырской братии возросло примерно до восьмидесяти
монахов.
В 1978 году Священный
монастырь Констамонит попросил нашего старца помочь в возрождении этой обители.
Он направил туда старца Агафона примерно с пятнадцатью отцами.
В 1979 году Священный
монастырь Ксиропотам, который был тогда особножительным, также попросил старца
Ефрема помочь ему с пополнением братии. В ответ он направил туда приснопамятного
отца Ефрема Младшего с восемнадцатью отцами. Это был очень благодатный
послушник, преданный старцу, и он очень помог нашему братству. У него был
ангельский голос. Мы все его очень любили. Если старец отсутствовал (или если
он даже был на месте), отец Ефрем Младший все равно нас навещал — в ту пору он
еще не был иеромонахом, но уже был пострижен в великую схиму — и очень нам
помогал. Он говорил с нами духовно. Он давал нам ответы на различные занимавшие
нас вопросы. Он очень поддерживал наше братство.
Через два года, в 1981
году, старца Ефрема попросили помочь и в возрождении Священного монастыря Каракалл,
который в течение многих лет, как всем известно, находился в очень неспокойном
и нестабильном состоянии.
В то время в этом монастыре
подвизался один святой старец, иеромонах Матфей (мы даже написали книгу о его
жизни). Он был совершенно чужд житейских попечений и желал лишь одного: каждый
день служить Литургию. В какой-то момент, после успения проигумена Павла, к нам
приехала экзархия Вселенского Патриархата, чтобы помочь в избрании нового игумена.
Экзархия была уведомлена о том, что кроме иеромонаха Матфея для игуменства никто
не годится. В экзархию входило четыре архиерея. Когда позвали отца Матфея, он
положил перед ними земной поклон и сказал: «Благословите!». Ему говорят: «Садись,
старче. Мы позвали тебя, так как в монастыре теперь нет настоятеля. Просим тебя
принять игуменский сан». Однако на это он ответил: «Благословите! Я хочу только
служить Литургию. Благословите». Положил еще один земной поклон и ушел.
Наступило лето 1981
года. Священный Кинот был по-прежнему обеспокоен ситуацией в монастыре Каракалл.
По просьбе старых отцов — которых было около десяти — в Каракалле поселилось одно
небольшое братство во главе с о. Стефаном (Лаханисом). Однако они не только не
смогли помочь восстановить и наладить работу монастыря, но еще и создали
множество трудностей. И тогда отец Матфей Ватопедский, который в то время был Протом
в Священном Киноте и вообще очень энергичным человеком по характеру, сказал:
«Мы должны принять решение по монастырю Каракалл. Монастырь не может оставаться
без духовного окормления». Был уже июнь месяц и приближался праздник апостолов
Петра и Павла, престольный праздник монастыря. И действительно Священный Кинот,
который в ту пору был единодушен по всем вопросам, как в общем-то и все монастыри
между собой, принял решение действовать энергично и живо.
За два дня до панигира
вокруг монастыря загорелся огонь. Я видел, как его тушат самолеты из монастыря
Филофей.
Наконец, в канун
праздника в монастырь прибыли члены Священного Кинота, прокурор, офицеры полиции
и множество полицейских из Халкидики. Они взяли с собой лестницы на тот случай,
если придется брать монастырь штурмом, потому что те, кто захватил монастырь,
заперли его ворота. Их предводитель ушел несколько дней назад, и в монастыре
оставалось всего четверо или пятеро человек, которые не хотели никого пускать
внутрь. Однако после полудня они послушали представителей Священного Кинота, которые
общались с ними по стационарному телефону (это было настоящее чудо). Если
сначала они отказывались подчиниться, говоря: «Мы не откроем и не уйдем», то затем
они сказали иначе: «Если вы дадите нам уйти и не задержите нас с применением силы,
мы согласны покинуть монастырь». 'Так и произошло. За час до вечерни праздника
святых апостолов Петра и Павла в главный храм монастыря вошли члены Священного
Кинота и смогли отслужить там вечерню. Конечно, служба была простой, а не
торжественной. Великое чудо Святых Апостолов! После вечерни для присутствующих
был накрыт стол со скромным угощением, которое приготовили некоторые братья монастыря
Филофей, пришедшие в Каракалл на праздник.
Затем состоялось
заседание Священного Кинота, на котором присутствовал и я вместе со старцем Ефремом.
После того, как было сказано многое, обратились к старцу Ефрему: «Геронда,
просим вас прислать сюда братьев, как и в другие монастыри, чтобы и этот монастырь
тоже был укомплектован». Старец ответил: «Мы постараемся сделать что сможем, в
меру наших сил». После этого он прислал в Каракалл отца Феофана, одного
иеромонаха из монастыря Филофей, с восемью братьями, чтобы положить начало
возрождению монашеской жизни. Но ситуация оставалась крайне тяжелой. Одни братья
уходили, другие приходили.
Старец Ефрем после
праздника святого Космы Этолийского[2]
уехал из Филофея в Америку. Но в начале октября он поспешно вернулся.
В монастыре Каракалл
дела обстояли очень плохо. Не было никакого порядка. Кроме того, отец Феофан
часто страдал от желудочных кровотечений, и он был не в силах руководить
монашеской общиной. Да он и сам того не хотел. Время от времени приезжал отец
Савва, бывший врач, чтобы немного помочь в этой трудной ситуации, но все, по
большому счету, оставалось без изменений.
После того, как отец
Феофан перешел в Каракалл, я остался единственным иеромонахом в Священном монастыре
Филофей. Я служил каждый день без перерыва с 30 июня до праздника святого
Космы. В начале октября старец Ефрем позвонил мне и сказал: «Чадо мое, ты
видел, что в Каракалле дела обстоят по-прежнему плохо и нет улучшений. Священный
Кинот просил нас послать туда братьев. Но отец Феофан не может больше
продолжать. Окажи послушание и пойди в Каракалл». Следует отметить, что отец
Феофан на тот момент уже отказался от духовного руководства братством. Была
ночь, до службы оставалось два или три часа (так мы обычно вставали). Я ему
отвечаю: «Геронда, монастырю Каракалл, которому довелось столько претерпеть, нужен
человек, способный выполнять обязанности игумена, и очень опытный. Вы знаете, насколько
я немощен. Я не в состоянии взять на себя такую задачу». Но он настаивал:
«Иди, чадо мое, и за послушание Господь поможет тебе. Ты пойдешь туда за
послушание». Я слышал, что он был расстроен. И тогда я ответил: «Буди благословенно,
Геронда. Пойду и прошу ваших молитв». Он был очень рад. Таким образом, с
октября, после отъезда Геронды Ефрема в Америку, я стал посещать монастырь
Каракалл. Не в качестве игумена, конечно, потому что там еще был отец Феофан.
В конце концов, я окончательно
перешел в этот монастырь в конце октября 1981 года,
сначала
неофициально. В середине ноября было проведено формальное голосование, чтобы
показать, что игуменом меня назначает сам монастырь. Из старых отцов в монастыре
оставались тогда старец Хризостом, который принял великую схиму, но жил за
пределами обители. Незадолго до моего приход он вернулся обратно, потому что у
него был очень высокий сахар и ему ампутировали ногу. Но он бы и не мог взять
на себя обязанности игумена, потому что был начальником скита. Так же, как и
старец Кондратий, который преставился в прошлом году, старец Пантелеимон и старец
Матфей, который всегда пребывал в своем собственном мире. Таким образом, обязанности
игумена пришлось взять на себя мне.
Все это было очень
сложно. После произошедшего здесь бунта и нестроений, бесы предъявляли свои права…
Демоническое воздействие чувствовалось со страшной силой. Вот что сказал преподобный
Паисий Святогорец отцу Панарету Григориатскому: «Не ходи в Каракалл. Там тебе будет
очень трудно, потому что бесы предъявляют свои права на это место». Преподобный
Паисий очень любил наш монастырь, поскольку раньше здесь жило много отцов из
Малой Азии, откуда он тоже был родом. Вечером, когда я ложился спать, приходили
бесы с ножами, чтобы зарезать меня. Меня охватывал страх, и я становился на
молитву. Долгое время я страдал от бесовских нападений. Но когда человек действует
по послушанию, бесы не могут причинить ему вреда.
Мы читаем в «Отечнике» о
том, как один епископ отправил своего послушника в город, далеко отстоящий от их
монастыря. Когда послушник пришел в это место, он был весь мокрый от пота,
потому что стояла жара, и ему захотелось искупаться в одной из общественных
бань. Но в те времена перед тем, как открыть баню, на том месте совершали человеческое
жертвоприношение. Поэтому бесы имели власть над такими местами, о чем мы читаем
и в житии святого апостола Иоанна Богослова в Синаксаре от 26 сентября. После
захода солнца, когда послушник пошел искупаться в бане, бесы захотели его утопить.
Но, приблизившись к нему, они закричали: «А-а-а… он имеет благодать послушания!».
И, не в силах нанести ему вред, они ушли прочь.
Нечто подобное произошло
и в моем случае. Не потому, что я был достоин, а потому, что меня покрывало
послушание. Таким образом, мы понемногу продвигались вперед — медленно, но
верно. К нам приходили отцы из Филофея, но, сталкиваясь с трудностями, они
уходили прочь. Тогда казалось непостижимым, как можно преодолеть все эти
напасти! Наконец, по прошествии трех или четырех лет, к нам пришел первый послушник,
который остался на этом месте. Это был отец Гедеон. Он учился на богословском
факультете, но оставил его. Через год пришел отец Ефрем. Так мало-помалу стали
прибывать новые отцы.
В то время старец Георгий
из монастыря Григориат пригласил меня на праздник святителя Николая: «Приходи к
нам на панигир, будешь предстоятельствовать на службе», — сказал мне он. На это
я ему отвечаю: «Геронда, сейчас моя череда в нашем монастыре». Он говорит: «Как-нибудь
да найдешь себе замену. Мы хотим тебя видеть у нас». Я и сам не знаю, почему старец
Георгий вдруг так полюбил меня, недостойного. Я продолжал отказываться: «Кроме
того, Геронда, не знаю, что и как говорить», — я сказал это потому, что, если
бы я возглавил службу, мне пришлось бы говорить проповедь. «Не страшно, —
говорит он мне. — Приходи, пожалуйста». Я ему говорю: «Мы маленькое братство».
А он: «И в маленьком братстве есть своя благодать». В конце концов, я пошел.
Должно быть, это было в 1985 или в 1986 году. Благодатный старец уважил мою
просьбу и в конце службы сам произнес проповедь. Он приглашал меня на службы
еще раза два или три. Но и раньше, в 1975 году, мне довелось побывать на престольном
празднике этого монастыря, в день всех Григориатских святых. В то время я был иеромонахом
в Филофее. Меня послал туда старец Ефрем, и меня поставили служащим
священником. Среди приглашенных на праздник был и старец Гавриил Дионисиатский.
Помню, как отец Андрей, секретарь монастыря, дал мне тогда немного денег «на
чай».
Постепенно в наш
монастырь стали прибывать новые отцы. Нас посещал и старец Ефрем, когда он приезжал
из Америки, и он подбадривал меня. Впрочем, я никогда и не думал уходить, несмотря
на множество трудностей. Я говорил себе: «Поскольку я выполняю послушание, Бог
все управит. И нас не оставит Пресвятая Богородица». Эта мысль укрепляла меня, и
мы потихоньку продвигались вперед. В 1988 году к нам пришел отец Иосиф. В тот
год у нас, ко всему прочему, случился пожар. Возгорание произошло из-за удара молнии.
Сгорел весь архондарик. Вскоре после этого загорелась часовня Святого Гедеона.
Она чудом уцелела после пожара. В начале девяностых годов мы отремонтировали ее.
А в 1990 году пожар случился в лесу. Огонь дошел до Григориата, Симонопетры, монастыря
Святого Павла и Дафни. Только в нашем лесу выгорело около двух тысяч квадратных
метров. Борьба с пожаром продолжалась две недели. Самолеты прилетали даже из-за
границы, но они ничего не могли сделать. А 14 августа[3],
накануне Всенощного бдения в честь Успения Пресвятой Богородицы, он погас сам
собой. Пожар продолжался с 1 по 14 августа, по попущению Госпожи Богородицы.
В возрождении монашеской жизни на Святой Горе Афон помимо послушников преподобного Иосифа Исихаста участвовали и другие благодатные старцы, приехавшие сюда со своими братствами, такие как старец Емилиан (Вафидис), который пополнил братию монастыря Симонопетра, и старец Георгий (Капсанис), пополнивший братию монастыря Григориат. Богоматерь привела их для украшения Своего сада. Так же, как и старца Василия, который стал насельником монастыря Ставроникита. В молодые годы он стремился найти на Афоне исихастов, таких как старец Паисий, старец Димас и прочие. Он был великим молитвенником, вместе со старцем Григорием. Тогда под заботливой опекой Пресвятой Владычицы нашей Богородицы начался расцвет монашества в Ее Саду, на Святой Горе Афон.
Продолжение
следует…
[1] греч. Μέγα
Σπήλαιο,
Великая Пещера.
[2]
Равноапостольный Косма Этолийский подвизался в Священном монастыре Филофей,
поэтому в день его памяти в этой священной обители богослужение проводится с
особой торжественностью.
[3] Старец Филофей указывает
все даты по старому (юлианскому) стилю.
@Перевод «Трость Скорописца», 2023 г.
Благодарим всех тех, кто перепечатывает наши материалы и при этом указывает ссылку на данный блог, показывая этим уважение к труду переводчика. И благодарим тех, кто не указывает, а выкладывает как свои собственные. Да благословит всех нас Господь! Слово Божие пусть сеется обильно.
