Этот рассказ прислал
читатель нашего блога, брат Георгий. Публикуется впервые.
Пустынник
Солнце еще не взошло, холодные
просторы севера угнетают душу, красным заревом заалел высокий северный
небосвод.
Осень нагнала
тяжелые тучи над просторами северной природы: высокие, отвесные скалы как
великаны стоят над мощным порогом шумной воды, скатывающейся с гор к ручейкам,
собираясь в мощный поток бурных вод.
Вековой лес
покрылся покровом из красного золота и под тяжестью осенних ветров грозно шумит
своей еще не опавшей листвой, навевает тоску и тяжелые думы.
Ветер немного
стих, солнце проблеснуло первым лучом рассвета. Грохот падающей воды в водопаде
стал тише, и этот древний, дремучий лес стал оживать.
Птицы своим
щебетанием и перекликиванием напоминают утренний торг на рынке: «Почем картошка?..
А почему так дорого?.. А давай-ка возьму по моей цене не кило, а два?!».
Где-то ходит
семейство кабанов, которые, пыхтя, роют своим пятаком под корнями деревьев,
вынюхивая съедобные личинки.
На высоком
полусухом дереве дятел своим клювом разбивает сухой ствол: стук, стук, стук, стук,
а с другой стороны леса кукушка пророчит, сколько лет еще осталось жить… да не
кукуй, все равно обманешь. Вот и подруга кукушки затрещала без умолку, местная
сплетница-сорока: «А… а медведь пошел рыбу ловить, а… а барсук роет нору, а… а
кабан нашел желуди, а… ой, а че это я?.. забыла, что хотела рассказать; да
ладно, расскажу завтра, выдам как за свежую новость».
Недалеко от
шумного водопада, в гуще леса стоит покосившая от времени пустынька, старые
доски и бревна поросли мхом, ее едва видно в гуще леса. Единственная утоптанная
тропинка ведет от нее на восток к берегу реки, зародившейся у подножья
водопада.
Слегка приоткрылась покосившаяся дверь пустыньки, и из нее вышел невысокий слегка сгорбленный старичок, одетый в старинный сюртук, весь изношенный от времени и изъеденный сыростью; голова его была покрыта старинным монашеским куколем, который скрывал лицо отшельника, и только длинная до пояса седая борода могла подсказать, что носитель ее старик. Пригладив растрепавшуюся бороду своими длинными худыми пальцами, он перекрестился и прошептал: «Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Аминь».
