Жизнеописание равноапостольной святой мироносицы Марии Магдалины (свт. Димитрий Ростовский).

Великая равноапостольная святая мироносица Мария Магдалина, особенно прославившаяся в Церкви христианской своею пламенною, непоколебимо самоотверженною любовью к Господу Иисусу Христу, была родом из богатого в то время города Магдалы, который находился в Галилейской области Палестины, на берегу озера Геннисаретского, или иначе моря Галилейского, между городами Капернаумом и Тивериадою. По происхождению из города Магдалы святую равноапостольную Марию и называют Магдалиною, для отличия ее от прочих благочестивых жен, упоминаемых в Евангелии с именем Марии.

Равноапостольная святая Мария Магдалина была истою галилеянкою. А галилеянин, галилеянка в проповеди и утверждении христианства означает очень много особенного. Галилеянином звали Самого Христа Спасителя (Мф. 26:69), так как Он с младенчества рос и жил и потом много проповедовал в Галилее, и даже в четвертом веке греко-римский император Юлиан Отступник умер (в 363 г.) со словами, обращенными ко Христу:

– Ты победил меня, Галилеянин!

Первозванные Апостолы Христовы, которые навсегда оставались самыми близкими к Спасителю, все были галилеянами, исключая одного только Иуду Искариота-предателя, не галилеянина. При явлении, после Воскресения, Христа Спасителя на горе в Галилее многочисленному сонму (более 500) верующих, большинство их состояло из галилеян, ходивших за Господом во время Его проповеди по Галилее, слушавших Его учение, бывших свидетелями Его чудес и на себе испытавших благость милосердного Целителя Иисуса. И как вообще галилеяне воспринимали и распространяли учение Христово ревностнее иудеев прочих областей Палестины, поэтому в начале всех последователей Христа Спасителя называли «галилеянами» (Деян. 1:11). Галилеяне так же много и резко отличались от иудеев прочих областей Палестины, как контрастно отличалась природа Галилеи от южной Палестины. В Галилее природа была жизнерадостна и население живое, простое; в Палестине южной — бесплодная пустыня и народ, не желающий признавать ничего, кроме буквы и формы правил. Жители Галилеи охотно воспринимали идеи духа закона; у иудеев же иерусалимских господствовала одна рутинная внешность. Галилея стала родиною и колыбелью христианства; Иудея была иссушена узким фарисейством и близоруким саддукейством. Галилеяне были пылки, отзывчивы, стремительны, благодарны, честны, храбры, — были восторженно религиозны, любили слушать поучения о вере и о Боге, — были откровенны, трудолюбивы, поэтичны и любили греческое мудрое образование¹: И Мария Магдалина, исцеленная Христом Спасителем, проявила в своей жизни много прекрасных отличительных свойств своих родичей галилеян, первых и ревностнейших христиан.

Относительно первой части жизни святой равноапостольной Марии Магдалины известно только то, что она была подвержена тяжкому, неизлечимому недугу, была одержима, по евангельским словам, «семью бесами» (Лк. 8:2). Причина и обстоятельства возникновения этого ее несчастья неизвестны. Но святое Евангелие и отцы Церкви Христовой поучают, что такие особенные тяжкие страдания Провидение Божие допускает для того, чтобы «явились дела Божии», то есть чтобы явились особенные действия Божии в отношении к людям и особенные действия, совершаемые Богом чрез Мессию Христа, каково в настоящем случае исцеление от бесов, для славы Бога и Христа и для духовного просвещения, для спасения Марии Магдалины. По учению Христа Спасителя о подобных обстоятельствах следует полагать, что Мария Магдалина была одержима бесами не по причине грехов ее или родителей ее, а Провидение Божие допустило это для того, чтобы Господь Иисус Христос явил дело Славы Божией, явил великое чудо исцеления Марии Магдалины, просветления ее ума, привлечения ее к вере во Христа Спасителя и к вечному спасению. Причина же тяжкого страдания Марии Магдалины от бесов, как причины и других неведомых, непостижимых для человека действий и попущений Божиих в отношении людей, заключается в мировых тайнах премудрости Божией, которых люди не могут постигнуть. Не страдая столь тяжко и неизлечимо, Мария Магдалина могла бы или вовсе оставаться в стороне от дела Христа Спасителя, или же относиться к чудесам Христа Богочеловека с любопытством и удивлением, но без живой и спасительной веры, и она не возвысилась бы до той высшей, ничем непоколебимой любви к Господу, за которую она была утешена явлением воскресшего Христа Спасителя прежде даже всех ближайших Его Апостолов (Мк. 16:9; Ин. 20:16). Но беспомощная в страданиях, не могла галилеянка Мария Магдалина быть равнодушна к слуху о Чудотворце, «исцеляющем всякую болезнь и всякую немощь в людях» (Мф. 9:35). И вот она спешит найти этого Чудотворца, делается самовидицею, как «многих исцелил Он от болезней и недугов, и от злых духов, и глухих, и слепых, и хромых, и прокаженных, и мертвых воскресил» (Лк. 7:21–22; Мф. 11 и проч.), – и Мария пламенно верит в Его всемогущество, прибегает к Его Божественной силе, просит себе исцеления и, по вере, получает просимое: мучительная сила злых духов оставляет ее, она освобождается от порабощения бесам и жизнь ее освящается Божественным сиянием ее Исцелителя, Которому Мария Магдалина вполне себя и посвящает, как пылкая благодарная галилеянка.

С тех пор душа Марии Магдалины воспылала самою благодарною и преданною любовью к ее Спасителю Христу, и она уже навсегда присоединилась к Избавителю Своему, всюду следовала за Ним, чтобы воспринимать Его спасительные наставления и пользоваться каждым случаем служить Божественному Исцелителю своему. А по тогдашним земным обстоятельствам, в которые поставил Себя Христос, как Сын Человеческий, Он нуждался в служении и материальном Ему и делу Его. Ведь Христос родился в бедности в пещере, в которую в Вифлееме загоняли домашний скот и колыбелью Его там были простые ясли (Лк. 2:7, 12,16). Мать Его в жертву, полагавшуюся за новорожденного, могла принести в храм Божий только двух молодых голубей по семейной бедности (Лк. 2:24). В маленьком Галилейском городке Назарете Христос до 29 лет жил так же в бедности, как усыновленный член семьи простого плотника. И во время проповеди Евангелия Царствия Божия, для того, чтобы в деле исполнения великой миссии Богочеловека было возможно меньше препятствий, Христос оставил совсем в стороне отношения к семье Своего усыновителя Иосифа (Мф.  12:46-50; Мк. 3:31–35; Лк. 8:19–21), в которой воспитывался, и всякие попечения о Своем материальном благополучии и личной собственности. Поэтому Христос не имел никакого имущества, кроме носильной одежды странствующего галилейского учителя веры, так что, после трех лет Его общественного служения, Христос оценен был только в тридцать сребреников, то есть около 30 рублей, что составляло тогда в Палестине цену за самого бедного неимущего из рабов (Мф. 26:15). На земле, которую Он пришел спасти, Христос не владел никаким клочком земли, никаким домом.

– Лисицы имеют норы и птицы гнезда, а Сын Человеческий не имеет, где преклонить голову (Мф. 8:20), — сказал Сам Христос.

Без жилища и имущества и обыкновенная пища Спасителя состояла, как пища самого простого бедного галилеянина, из ячменного хлеба² да изловленной в Галилейском озере и сваренной в кипятке там же на берегу рыбы, а по временам из куска дикого меда, который жители свободно собирали. Укор же лукавых фарисеев, что Сын Человеческий «любит есть и пить вино» (Мф. 11:19), относился к тому, что Христос не отказывал разделять трапезу приглашавших Его, как общественного учителя, так как учители там пользовались гостеприимством (Лк.  5:1-39,  7:1-50, 10:1-42). И хотя Апостолы и некоторые последователи Христа владели небольшим имуществом, — у Апостола Петра был дом в Капернауме, у Иоанна — в Иерусалиме, а другие почитатели Христа занимались некоторыми промыслами и имелся у них общий денежный ящик (Ин. 12:6, 13:29) для оплаты расходов на насущные потребности, на вспомоществование другим бедным и на милостыню нищим, но даже небольшие суммы на крайние необходимости не всегда бывали там у них в наличности. Так что когда иудейские сборщики ничтожной подати на храм пришли к Апостолу Петру и сказали:

– Учитель ваш не даст ли дидрахмы (только около 40 копеек), – то ни у Христа Учителя, ни у учеников Его не оказалось подобной ничтожной суммы!.. (Мф. 17:24-27)

А между тем о Христе и чудесах Его шел слух по всей Сирии; и приводили к Нему всех немощных, одержимых различными болезнями, и припадками, и бесноватых, и лунатиков, и расслабленных, и Он исцелял их. И следовало за Ним множество народа из Галилеи, и десятиградия, и Иерусалима, и Иудеи, и из-за Иордана» (Мф. 4:25; Лк. 6:17; Мк. 3:7-8). И среди этого множества всякого народа из разных отдаленных местностей находилось много бедных, нуждающихся не только в пище, а даже и в одежде…

Так вот по всему этому-то многие благочестивые жены, которые исцелены были Христом от тяжких болезней и имели достатки от своих имущественных средств, сопутствуя своему Благодетелю в хождении Его с проповедью Евангелия, «служили Ему имением своим» (Лк. 8:3), то есть, в случаях нужды, уплачивая расходы по насущным потребностям бедных, сопутствовавшим их Спасителю и, по указанию Его, оказывали необходимые пособия, нуждающимся в материальной помощи. Из таких благодарных жен Евангелист Лука называет Марию Магдалину первою (Лк. 8:2), потому что она первая подала другим пример такого признательного служения делу Богочеловека, или же она преимуществовала пред всеми прочими усердием в этом святом деле. А бескорыстное, ревностное их служение Христу Спасителю в то время, когда «Он не имел, где головы преклонить», и от большинства людей видел холодность, удивление или вражду, — было отрадно Господу Иисусу, много утешало Его среди постоянных трудов и частых оскорблений.

Особенно замечательна при этом была чрезвычайная стойкость и необыкновенное мужество, с которыми относилась святая Мария Магдалина к своему Избавителю. И, несмотря на всякие препятствия и страшные опасности, даже в тяжкие дни и часы жестоких страданий Христа, Мария Магдалина явила себя мужественнее и преданнее Апостолов до того, что, когда почти все и Апостолы, несмотря на обещания свои умереть с Господом, побеждены были страхом от врагов Господних, «бежали» (Мф. 26:56) и скрылись, — Мария Магдалина любовью победила страх и непоколебимостью своего участия к Страдавшему старалась смягчить тернистый путь, каким Он шел для спасения мира. Жестокие страдания Спасителя, распятого на кресте, усугубляли вызывающие наглые глумления иудейских первосвященников, книжников и старейшин, которые, не довольствуясь исполнением их гнусного мщения, находясь близ креста Распятого Христа, насмешливо высказывали бессовестные и дерзкие упреки Невинному Страдальцу, говоря:

– Других спасал (от смерти), а себя не может спасти. Пусть спасет Себя, если Он Христос, Царь Израильский, пусть теперь сойдет со креста, чтобы мы видели и уверуем в Него (Мф. 27:41–43; Мк. 15:31–32; Лк. 23:35)…

Также и воины римские ругались над ним и, подходя, говорили:

– Если Ты Царь Иудейский, спаси Себя (Лк. 23:36–37)…

И разбойники, распятые с Ним, ругались над Ним и, злословя Его, один сказал:

– Если Ты Христос, спаси Себя и нас (Мф. 27:44; Лк. 23:39)///

И проходящие из толпы, злословили Его, кивая головами своими и говоря:

– Э, разрушающий храм и в три дня созидающий, если ты Сын Божий, сойди со креста (Мф. 27:39–40; Мк. 15:29–30)…

И вот когда таким образом глупость и дикость толпы с низкой злобой иудейских старейшин окружали Распятого Христа, – мученический взор Его с утешением замечал слезы благочестивых женщин, между которыми Мария Магдалина была «из первых же» (Мф. 27:55–56; Мк. 15:40; Лк. 23:27). В этих сострадательных слезах как бы блеснул для Сына Человеческого луч света среди мрачного царства греха и этот луч от благодарных женщин утешил Невинного Страдальца свидетельством еще не вконец испорченной природы человеческой.

День великого искупления Богочеловеком падшего человечества был ясный. Время было уже около полудня, и по еврейскому названию времен дня, был час шестой (Лк. 23:44; Мф. 27:45; Мк. 15:43). Но вот в этот ясный полдень «меркнет солнце и делается тьма³ до часа девятого, то есть, по современному названию часов дня, до третьего часа пополудни (Мф. 27:45; Мк. 15:33; Лк. 23:44). Страшное, величественное, внушительное небесное знамение – угасание солнца, тьма, обнявшая всё земное, среди полуденного яркого света, тяжело сдавила хулителей Невинного Христа, привела их в ужас и молчание. Знакомые же почитатели Распятого, сначала стоявшие вдали и смотревшие(Лк. 23:49; Мф. 27:55; Мк. 15:40), приблизились к Страдальцу, окружили крест Его и из них Евангелист называет Марию Магдалину опять первою (Мф. 27:56; Мк. 15:40). Таким образом Мария Магдалина у ног Христа Спасителя не только чудотворца, прославляемого и воспетого младенцами, но и у ног Иисуса Назарянина, униженного, обесчещенного, позорно распятого, оставленного даже Его Апостолами!..

И после смерти Исцелителя Своего Мария Магдалина не покидает Его: она сопровождала перенесение тела Его Иосифом Аримафейским и Никодимом от креста ко гробу, была при погребении Его, смотрела, где полагали Христа (Мф. 27:61; Мк. 15:47) и когда, чтобы отдать честь по закону Божию наступающему уже великому празднику Пасхи, оставила погребенное Его тело, то пламенная благодарная любовь Марии Магдалины в глубокой скорби открыла ей источник утешения. Любовь внушила ей желание оказать и с ее стороны возможную последнюю честь уничиженному иудеями ее Спасителю. Она покупает миро и ароматы (Лк. 23:56), чтобы помазанием тела погребенного Христа воздать Ему, по еврейскому обычаю, возможную почесть.

Предприятие это, давшее Марии Магдалине наименование еще и мироносицы, принадлежало ей, так как два Евангелиста поставляют ее опять первою, между некоторыми другими женами, ей последовавшими в нем, а третий — только одну ее (Мф. 28:1; Мк. 16:1; Ин. 20:1) и именует в этом благородном деле.

И вот среди ночного еще сумрака (Ин. 20:1), первого дня недели, после скорбной Субботы, среди опасности от озлобленных иудеев, уже покушавшихся наложить руки на учеников Христовых, и в то время, когда Апостолы Распятого с разбитою душою заперлись в своем помещении, – Мария Магдалина с некоторыми благочестивыми женами, презирая угрожающую опасность, бесстрашно идет ко гробу Спасителя, неся ароматы и миро (Лк. 23:56; Мк. 16:1), приготовленные для помазания тела Христова, чтобы оказать Почившему последнюю дань любви и почитания. О страже, приставленной иудеями к пещере гроба Христова, и о запечатании первосвященниками входа в нее Мария Магдалина не знала, так как всё это произошло уже после удаления всех почитателей Иисуса из сада (Мф. 27:62–66) Иосифа Аримафейского. Но теперь, на пути из Иерусалима к пещере гроба Христова, Мария Магдалина вспомнила, что вход в ту пещеру был закрыт Иосифом и Никодимом таким большим, тяжелым камнем, которого не в силах отвалить от входа ни она, ни спутницы ее. И вот, в смущении об этом препятствии, мироносицы говорят между собою:

– Кто отвалит нам камень от дверей гроба?.. (Мк. 16:3)

Размышляя об этом, Мария Магдалина, опередя прочих мироносиц и подойдя ближе к пещере гроба, взглянув, вдруг видит, что, смущавший ее камень уже отвален от входа в пещеру… (Ин. 20:1; Мк. 16:4).

У иудеев того времени, камень, закрывавший доступ ко гробу умершего, считался неприкосновенным, как бы освященным. И отваление камня от входа в пещеру гроба Христова показывало, что с телом Погребенного там произошло что-то особенное. Что же именно? – Проще и прежде всего была мысль, что тело Иисуса взято кем-либо из этой пещеры Иосифа Аримафейского и могло быть положено в другом месте. И эта мысль, лишиться возможности воздать Ему последнюю честь, столь поразила Марию Магдалину, что она немедля же, не входя в пещеру, побежала назад в Иерусалим, чтобы известить Апостолов Петра и Иоанна о случившемся при гробе Христовом. Она была уверена, что, извещенные ею, Апостолы примут самое деятельное участие в разыскании тела Иисуса:

– Унесли Господа из гроба и не знаем, где положили Его, – говорит она Апостолам (Ин. 20:2).

И действительно ревностнейшие Апостолы Петр и Иоанн тотчас пошли ко гробу. Они побежали оба вместе; но Иоанн бежал скорее Петра и пришел ко гробу первым; наклонившись, он увидел лежащие пелены, но не вошел в пещеру гроба. Вслед за ним приходит Симон Петр, входит во гроб и видит пелены лежащие и плат, который был на главе Иисуса, не с пеленами лежащий, но особо в другом месте, — и всё сложенное в порядке. Тогда вошел и Иоанн, увидел, и, молча, уверовал, что Христос воскрес; так как если бы кто перенес тело Иисуса в другое место, то сделал бы это, не обнажая его равно как если бы кто похитил его, то не стал бы заботиться о том, чтобы снять плат, свить его и положить на другом месте, но взял бы тело в том виде, в каком оно лежало; да и смирна с алоем, употребленные Никодимом при погребении Христа, очень крепко приклеивают пелены к телу, — поясняет святой Иоанн Златоуст (Ин. 20:3–9): – Но не с одинаковым чувством отошли Апостолы от опустевшего гроба своего Учителя: Петр, вместо веры, только с удивлением «пошел назад, сам в себе дивясь происшедшему» (Лк. 24:12)…

Когда в таком еще смутном и слабом настроении Апостолы ушли от опустелого Гроба Христова, к нему возвратилась опять Мария Магдалина. Дойдя до пещеры Гроба, она стала плакать и, безутешно скорбя, наклонилась (Ин. 20:11) в низкий вход пещеры, чтобы еще взглянуть туда, где был погребен ее Спаситель. И там видит, в белом одеянии сидящих, двух ангелов, одного у главы и другого у ног, где лежало тело Иисуса. И они говорят ей:

– Жена, что ты плачешь?

Мария отвечает им:

– Унесли Господа моего и не знаю, где положили Его!

Горе Марии было столь велико, что она не сообразила, что с ней говорят не люди, а ангелы, принявшие вид людей для облегчения ее горя светлым торжественным праздничным своим видом на месте печального погребения Христа, и она отвечает им всё теми же словами, какими говорила Апостолам об исчезновении из Гроба тела Христова. А ангелы, торжественным светлым явлением своим подготовляя Марию Магдалину к возвещению дивного воскресения Христова, однако, не говорят ей, как прочим мироносицам, что Тот, Кого она с такою ревностью разыскивает, славно воскрес, потому что Господу угодно было причислить саму Марию Магдалину к непосредственным вестникам Воскресения Христова.

И вот в то время, когда Мария Магдалина в ответе своем ангелам поведала им причину своего плача, Христос Спаситель внезапно появился позади Марии, отчего ангелы приняли особо почтительное к Нему положение; Мария же Магдалина, заметя в них перемену, обратилась назад и увидела «Иисуса стоящего, но не узнала, что это Иисус» (Ин. 20:14). — Тягота горестных мыслей, обильные слезы мешали ей хорошо рассмотреть, Стоящего позади нее, да, очевидно, и Самому Христу Спасителю не угодно было, чтобы она сразу узнала Его, как не вдруг открыл Он Себя Еммаусским путникам (Лк. 24:13–32), и теперь Мария Магдалина приняла Его за садовника (Ин. 20:15) сада Иосифа Аримафейского, в котором помещалась эта пещера святого Гроба.

Не узнанный же Мариею Магдалиною, Христос говорит ей:

– Жена, что плачешь? Кого ищешь?

Слыша в этих словах сострадательное участие к ее скорби, Мария отвечает доверчивою просьбою:

– Господин, если ты вынес Его, скажи мне, где ты положил Его, и я возьму Его (Ин. 20:15).

Как много самоотверженной любви и глубочайшей преданности выразила Мария Магдалина в этих кратких и простых словах! Она не называет предполагаемому садовнику Иисуса Христа Его именем, а только говорит «Его»… Она столь высоко чтила своего Учителя сама, что полагает и другие должны знать Его и Им интересоваться. Она умоляет мнимого садовника открыть ей, куда унесено тело Иисуса, так как садовник этого сада должен был знать тайну исчезновения этого тела из гробницы Иосифа. Похищение не могло произойти без его ведома, потому что ему был поручен этот сад. А если бы сам Иосиф, владелец сада, переложил бы тело в другое место, то это также не могло бы совершиться без ведома садовника. И Мария Магдалина просит у этого садовника указания места нахождения тела Христова, чтобы ей взять Его:

– Я возьму Его, — говорит она.

При безмерной любви к Господу Мария совсем забывает о своих слабых силах и надеется взять и унести сама тело своего Спасителя. Усердие и любовь ее так велики и пламенны, что она считает себя чрезмерно сильною. И не получая быстрого ответа на свой живой вопрос, Мария Магдалина, как свойственно очень обеспокоенному человеку, опять обратилась в сторону ангелов, желая, может быть, от них слышать что-нибудь об Иисусе, или, чтобы узнать причину, побудившую их принять особенно благоговейное положение. Господь же, тронутый высотою и силой ее любви, уже знакомым Марии благодатным голосом, называет ее по имени:

– Мария! (Ин. 20:16)

Теперь Мария Магдалина услышала тот памятный на всю жизнь голос ее Спасителя, силою которого Он изгнал из нее толпу бесов, — тот небесный голос, который проникал и оживлял всякую душу, — тот дивный голос, который услаждал души слушателей Его небесным блаженством. И Мария почувствовала теперь близкое присутствие Божественного Учителя, в Котором заключались все блага ее, всё ее счастье, и несказанная радость наполнила всю душу Марии. От полноты счастья она не могла говорить и, опять обратясь к Господу, просветленным взором узнала Его и, с восторгом воскликнув только одно слово: «Учитель!» (Ин. 20:16) – бросилась к ногам Христа Спасителя…

В радостном восхищении Мария Магдалина еще не могла себе представить и сознать всего величия Христа Воскресшего. И потому Господь, чтобы просветлить ее помышления и научить об изменении чрез воскресение уже и плоти Его, кротко сказал ей:

– Не прикасайся ко Мне (Ин. 20:17), ибо Я еще не восшел к Отцу Моему.

Мария Магдалина восторженно выразила поклонение человечеству своего и Спасителя и Учителя, а Христос, запрещением ей прикасаться, возвышает, освящает ее помышления, научает более благоговейному обращению и дает разуметь Марии Магдалине, что время для теснейшего духовного общения с Ним настанет тогда, когда Он совсем скроется от чувственных очей Своих учеников и взойдет на небо к Богу Отцу Своему. А так как и прочие ученики Христовы, при вести о воскресении Его, могли подумать, что теперь Он уже навсегда с ними на земле и, быть может, осуществит народные мечты о великом иудейском земном царстве, то Христос Спаситель посылает Марию Магдалину предостеречь их от таких мыслей и мечтаний. Удостоверяя теперь Апостолам Воскресение Христово ясным созерцанием ею Воскресшего и Его речью, она посылается Господом возвестить им, что Христос уже не долго будет на земле, что Ему с самым прославленным телом надлежит вскоре взойти к Богу Отцу. Но, чтобы весть об этом удалении не привела их в смущение и скорбь, Господь повелевает Марии Магдалине сказать ученикам Его, что Отец Его, к Которому Он восходит, есть вместе и их Отец, милостиво называя их при этом Своими братиями:

– Иди к братиям Моим и скажи им: восхожу к Отцу Моему и Отцу вашему и к Богу Моему и Богу вашему… (Ин. 20:17)

Сказав так, Христос стал невидим. А обрадованная, осчастливленная Мария Магдалина идет и возвещает всё (Ин. 20:18), случившееся с нею Апостолам Христовым, и с восторгом утешает их скорбь дивными словами:

– Христос воскрес!

Вот поэтому-то, как первая, посланная от Самого Господа, благовестница совершившегося Христова Воскресения, Мария Магдалина Церковью христианскою признана «Равноапостольною».

Предание Православной Церкви сообщает, что, после Евангельских явлений Воскресшего Христа до Вознесения Его и после, святая равноапостольная Мария Магдалина пребывала с Пресвятою Богородицею и Апостолами и была деятельною споспешницею первых успехов распространения христианской веры сначала в Иерусалиме. Но, полная усердия, пылкой веры и ревностной любви к благовестию Божию, она затем проповедовала и по другим странам, всюду возвещая небесную благодать, радость и спасение всем, уверовавшим в Спасителя мира Христа Воскресшего.

Посетив, между прочим, Италию, святая равноапостольная Мария Магдалина изыскала случай явиться к царствовавшему в то время императору Тиверию I и поднесла ему, по общепринятому восточному обычаю, яйцо, окрашенное в красный цвет, сказав при этом:

– Христос воскрес!

Она с большим вдохновением и убеждением рассказала императору о жизни, чудесах, распятии и воскресении Иисуса Христа и прямым, простодушным изложением чрезвычайно несправедливого, пристрастного суда над Иисусом Христом озлобленных членов Иерусалимского Синедриона и попустительства при этом малодушного римского правителя Иудеи Пилата Понтийского, к осуждению на распятие Иисуса Христа, навлекла на них гнев императора. Тиверий предал их суду, которым Пилат лишен был власти и сослан в Галлию, в город Виенну, где, по одному преданию, удрученный угрызениями совести и отчаянием, сам лишил себя жизни. По другому же преданию, приговоренный судом к смертной казни, Пилат раскаялся, обратился с молитвою ко Христу, и был Спасителем прощен, в знак чего, по отсечении головы его, она была принята ангелом.

Вместе со святою равноапостольною Мариею Магдалиною отправились, по преданию, в Италию сестры Лазаря Марфа и Мария; а Пилат, узнав, об этом и боясь разоблачений христианами его противозаконных действий, сам отправил императору Тиверию донесение об Иисусе Христе, в котором он свидетельствовал о благодетельной жизни Христа, об исцелении Им всяких болезней, увечий, даже воскрешении умерших и о прочих великих чудесах Его. Пилат утверждал, что, проверив обвинения иудеев, он не нашел в Иисусе Христе никакой вины; много подвизался избавить Его от рук крамольных иудеев, но не мог достигнуть Его избавления и отдал Иисуса на их волю, ради народного крика и крамольного обвинения иудеями самого Пилата… А по распятии иудеями Иисуса совершились страшные знамения в природе, и много людей умерших воскресло, когда на третий день воскрес Иисус, и Пилат, как свидетель, одержимый великим страхом, доносил державному кесарю о всём содеянном с Иисусом Христом, Который стал предметом веры, как Бог.⁴

После таких свидетельств со стороны римского правителя Иудеи и со стороны почитателей Христа Спасителя, император Тиверий, по преданию, сам уверовав во Христа Спасителя, предложил причислить Иисуса Христа к лику богов римских и даже тогда, когда Римский Сенат отверг такое его предложение, Тиверий царским указом грозил наказывать всякого, кто осмелился бы оскорблять верующих во Иисуса Христа.

Таким образом ревностною бесстрашною проповедью о Христе Спасителе святая равноапостольная Мария Магдалина, с прочими благочестивыми христианами, побудила и языческого правителя Иудеи письменно засвидетельствовать всемирное событие Воскресения Христова пред миром языческим и самого языческого императора, всемирной тогда, империи Римской, побудила признать величие и Божественное могущество Христа Спасителя, облегчив всем этим распространение христианства.

Христиане же того времени, узнав о значении и силе впечатления, произведенного подношением святою Мариею Магдалиною императору Тиверию красного яйца со словами: «Христос Воскрес!» – начали подражать ей в этом и, при воспоминании Воскресения Христова, стали дарить красные яйца и говорить:

– Христос Воскрес!.. Воистину Воскрес!..

Святая равноапостольная Мария Магдалина долго продолжала проповедовать благовестие Христа Воскресшего в Италии и в городе Римt, и при первом посещении Рима Апостолом Павлом и после отбытия его чрез два года оттуда. Кроме предания, свидетельство об этом можно видеть в характерном привете святой Марии Апостолом Павлом в послании его из торгового греческого города Коринфа к христианам, находившимся тогда в Риме (Рим. 16:6). Святой Иоанн Златоустый поучает об этом, что, воздавая каждому верующему, соответствующую ему, похвалу, Апостол Павел приветствует святую равноапостольную Марию, как уже много потрудившуюся и посвятившую себя апостольским подвигам. Труды ее, упоминаемые здесь Апостолом, были подвигами Апостолов и Евангелистов, – следовательно равноапостольными; она служила, – добавляет святой Златоуст, – и деньгами, и неустрашимо подвергалась опасностям и совершала тяжкие путешествия, разделяя с Апостолами всякие труды проповедничества.

Из Рима, по преданию Церкви, святая равноапостольная Мария Магдалина прибыла в город Ефес, тогда особенно знаменитый в Малой Азии. В Ефесе, по преданию и свидетельству многих святых отцов и церковных писателей, святая равноапостольная Мария Магдалина помогала святому Апостолу и Евангелисту Иоанну Богослову в благовестнических трудах, оставаясь там до мирной своей кончины, и в Ефесе же она была похоронена.

Нетленные прославленные мощи святой равноапостольной Марии Магдалины в девятом веке при императоре Льве VI философе, торжественно перенесены были из Ефеса в Константинополь и помещены были в храме монастыря святого Лазаря. Таково предание православной Восточной христианской Церкви.

Вот всё, что известно до сих пор о святой равноапостольной мироносице Марии Магдалине несомненно истинного, преданного нам святым Евангелием, и вероятного по преданиям местных церквей христианских, для которых равно как и для всех святая равноапостольная Мария Магдалина была, по непосредственному от Христа Спасителя повелению, первою из людей проповедницею спасительного Христова Воскресения.

– Воскресение же Христово есть для всех нас, – поучает великий святитель Церкви, – источник размышления, созерцания, удивления, радости, благодарности, надежды, всегда полный, всегда новый, сколь ни давно, сколь ни часто из него почерпаем; оно есть вечная новость!.. И надобно ли основать веру, возбудить надежду, воспламенить любовь, просветить мудрость, воскрылить молитву, низвести благодать, уничтожить бедствие, смерть, зло, дать жизненность жизни, сделать, чтобы блаженство было не мечта, но существенность, слава – не призрак, но вечная молния вечного света, всё озаряющая и никого не поражающая?.. – На всё сие найдется довольно силы в одном чудодейственном слове: «Христос Воскресе!»

Откликнемся же и мы, христиане, на такое чудодейственное благовестие великой посланницы Самого Спасителя нашего святой равноапостольной Марии Магдалины восторженным: воистину, воистину Христос Воскрес!

 

Тропарь, глас 1

Христу нас ради от Девы рождшемуся честная Магдалина Мария последовала еси, того оправдания и законы хранящи: темже днесь всесвятую твою память празднующе, грехов разрешение молитвами твоими приемлем.

Кондак, глас 3

Предстоящи преславная у креста Спасова со иными многими, и Матери Господни состраждущи, и слезы точащи, сие в похвалу приношаше глаголющи: что сие есть странное чудо; содержай всю тварь пострадати изволи: слава державе Твоей.

 

[1] Даже Иерусалимский Талмуд свидетельствует, что галилеяне заботились более о славе, а жители Иудеи о деньгах. У галилеян вдова оставлялась в доме покойного мужа, а у иудеев наследники удаляли ее. Отзывчивость галилеян к чужой нужде простиралась до того, что, например, обедневшего старика односельчане заботливо снабжали ежедневно той живностью, которую он имел обыкновение употреблять во время своего благосостояния. Но ученых школ галилеяне не заводили и потому гордые книжники и фарисеи иудеи называли галилеян невежами и глупцами; за неясное, неотчетливое различение и произношение галилеянами некоторых еврейских гортанных букв, раввины иудейские не допускали их читать вслух молитвы от лица собрания и осмеивали их…

[2] Ячменный хлеб был хлебом бедняков и римским солдатам давался только в виде наказания, например, за утрату знамен. Евреи считали ячмень пищею лошадей и ослов.

[3] Тьма эта не была обыкновенным солнечным затмением, по известным естественным законам движения солнца и луны. Это было явление сверхъестественное, которое, вместе с последующими особыми знамениями в природе, свидетельствовало об исключительном величайшем значении события Искупления. Необычайность и достоверность этой тьмы засвидетельствована была тремя языческими писателями того времени: римским историком и астрономом Флегонтом, Юлием Африканом, историком Фаллом и еще непоименованным у историка Евсевия четвертым языческим историком. В их записях вполне совпадают и часы этой тьмы с апостольскими указаниями, что были видны звезды на небе. Св. Иоанн Златоуст, Феофилакт и Евфимий полагают, что тьма эта произведена была массовым сгущением облаков между землею и солнцем действием силы сверхъестественной, как знамение гнева Божия на нечестие людей. Суточный день считался с шести часов вечера до 6 вечера другого дня. Собственно же свет дня считался с шести часов утра. От 6 часов утра до 9 считалась первая часть дня, которую называли третьим часом дня; от 9 до 12 часов была вторая часть дня, которую называли шестым часом; от полудня до 3 часов была третья часть дня, называвшаяся девятым часом; от 3 до 6 часов вечера считалась четвертая часть, которая называлась двенадцатым часом дня. Ночь также разделялась на четыре стражи, каждая по три часа.

[4] Писание Пилата императору Тиверию о чудесах, смерти и воскресении Христа Спасителя неоспоримо и свидетельствуется древнейшими писателями, как долго бывшим язычником Иустином философом, начала II века, — Тертуллианом, юрисконсультом римским, во II веке и историком Евсевием Памфилом; им доступны были архивы дел государственных.

 

 

Источник: Жития святых на русском языке, изложенные по руководству Четьих-Миней святого Димитрия Ростовского / 12 книг. – Москва : «Ковчег», 2010. Опубликовано в сокращении.