«Что делали бы Три Святителя, если бы они были живы сегодня?» (митр. Флоринский Августин)

 

Сегодня, дорогие мои, у нас праздник. День грамоты, день христианского образования, праздник Трех Святителей.

Нелегко по достоинству восхвалить этих «трех величайших светочей Трисолнечного Божества». Рядом с ними мы — как карлики перед великанами.

Что нам в первую очередь рассмотреть из их жизни и деятельности? Их семьи и воспитание в благочестии, которое они получили от своих матерей? Их ученость и мудрость? Их ораторские и писательские способности? Объединившую их дружбу? Их аскетические подвиги в «пещерах и ущельях земли» (Евр. 11, 38)? Или их дела милосердия? Мы могли бы произнести проповедь на тему: три святителя в детские годы, в студенческие годы, в монашестве; три святителя как епископы, как интеллектуалы, как ученые или как учителя. Но я откладываю эти вопросы в сторону и выбираю вот что: «Три Святителя как борцы за веру».

Они сражались! Вся их жизнь была борьбой: против страстей и греха, против заблуждения и ереси, против иудаизма и идолопоклонства, против ариан и духоборцев, против неправедных императоров и цариц, против несправедливых судей и безжалостных богачей, против всякого рода зла и порока. И перечисленное мною — это только малая часть.

Самую тяжелую борьбу, на которую они положили все свои силы (все они умерли в относительно молодом возрасте), они вели против разложения Церкви изнутри, против своих собратьев-лжепастырей, которые проникли внутрь ограды церковной, чтобы «убить и погубить» (Ин. 10, 10). Их стремление увидеть Церковь свободной от недостойных и порочных волчищ, подорвало их здоровье и истощило их силы.

Давайте теперь рассмотрим их жизненное поприще подробнее.

* * *

- Сначала поговорим о св. Василии Великом (330–387).

Его избрание епископом Кесарии происходило непросто. Когда епископская кафедра стала свободной, недостойные епископы попытались при помощи денег, политических деятелей и влиятельных женщин поставить на это место своего человека. Но простой народ, видя это, не оставался равнодушно ждать в стороне. Целая толпа людей отправилась в город Назианз, где они нашли 90-летнего старца, епископа Григория (отца св. Григория Богослова), и 30 километров несли его на руках, возложив на носилки, через горы. Его голос заставил чашу весов склониться в пользу св. Василия Великого, и таким образом святой, не просивший об этом, был избран епископом Кесарийским с разницей всего в несколько голосов.

Став епископом Кесарии, св. Василий Великий сделал глубокую «чистку» в церковной организации. В первом же своем послании-правиле «О служителях Церкви», которое он издал и разослал местным епископам, поскольку овчарня Господня наполнилась волками, а алтари — недостойными священниками, он написал: «Очистите Церковь, удаляя от ея служения недостойных»[1].

Он боролся за то, чтобы в его епархии служили чистые и непорочные люди. Св. Василий Великий рукополагал не каждого; кандидатура будущего священнослужителя подвергалась тщательному рассмотрению, чтобы священник с достоинством нес дарованную ему благодать. Он не смотрел на такие формальные характеристики, как образование и дипломы. Однажды его пригласили для рукоположения в один монастырь, и там повторился эпизод из Ветхого Завета (1 Цар. 16, 1–13). Как пророк Самуил выбрал и помазал на царство не кого-то из старших восьми сыновей Иессея, а младшего — Давида, пасшего овец, так и св. Василий Великий рукоположил не одного из предлагаемых ему кандидатов, а смиренного монаха, который был поваром.

Один из собратьев св. Василия Великого, епископ Тианский Анфим, отличавшийся сребролюбием и алчностью, захватил при помощи политических связей и самого императора озеро в митрополии Кесарийской, от которого кормилось множество бедняков. Св. Василий Великий объявил ему войну и запретил ему даже приближаться к своей митрополии. Затем он создал новую кафедру в городе Сасимы, неподалеку от Тианы, и рукоположил во епископа Сасимского своего друга св. Григория Богослова, чтобы он там своим присутствием сдерживал злобу и жадность Анфима.

Труд св. Василия Великого «О Духе Святом» неизменно является оружием тех, кто борется за Православную веру против еретиков, например хилиастов[2]. В нем слышится боль за стадо Христово, а в его последней главе — скорбь о плачевном состоянии церковных дел.

Памятником святоотеческой переписки являются шесть посланий святителя Василия Великого к св. Афанасию Великому[3]. Когда св. Василий Великий вступил в борьбу за Православную веру, святитель Афанасий удалился от дел, видя в нем достойную смену. Святой Василий Великий с горячностью обращается к нему: «Геронда, мы в опасности, приди к нам на помощь скорей!».

- А сейчас, дорогие мои, давайте перейдем к св. Григорию Богослову (328–391).

Из трех Вселенских Учителей святитель Григорий Богослов был наиболее склонен к монашеской созерцательной жизни. «Пеликан в пустыне» (Пс. 101, 7), любитель исихии и любомудрия, он проводил в молитве многие часы. «Помнить Бога важнее, чем дышать»[4], — говорил святитель Григорий, имея в виду, что молитва должна сродниться со всем нашим существом и быть для нас более необходимой, чем даже дыхание. Тем не менее, он не был равнодушен к церковным делам и не оставался непричастным происходящему: он переживал о судьбе Церкви и боролся за нее.

Он очень почитал священство и называл его «искусством искусств и наукой наук»[5]. Только очищенные и просвещенные люди должны приближаться к святыне: сначала человек должен стяжать просвещение сам, а уже потом просвещать других; сначала — освятиться сам, а уже потом освящать других; сначала — приблизиться к Богу сам, а уже потом приводить к Нему и других[6]. Так он учил и так он верил, поэтому этот «великан духа» избегал становиться священником. Он был рукоположен в пресвитеры не по своей воле, а по настоянию жителей города Назианза; он принял сан епископа Сасимского не по своей воле, а по настоянию св. Василия Великого, и, наконец, он был избран архиепископом Константинопольским не по своей воле, а по настоянию жителей Царственного Града.

Но один эпизод из его жизни получил неверное толкование. Некоторые люди, ошибочно мнящие себя благочестивыми, говорят, что те, кто обличает беззаконнующих клириков, попадают в ад. Так вот, когда святитель Григорий был архиепископом Константинопольским, появился один «негодяй» — так называл его он сам — Максим Киник. Окруженный продажными льстецами, он захотел занять кафедру архиепископа. Подкупив семь александрийских епископов, он вместе с ними переправился через Дарданеллы, и они тайно высадились в Босфорском проливе, чтобы на следующий день рукоположить Максима в арианской церкви. Никто об этом не знал: ни император, ни Григорий. О готовящемся беззаконии стало известно одному верующему; он предупредил и собрал православных. Они ворвались в храм, где находились подкупленные египетские архиереи, которые уже собирались рукополагать Максима. Народ возвысил свой глас и стал кричать: «Недостоин!». Несмотря на то, что рукоположение должно было быть остановлено, кощунники собирались продолжить это нечестивое действо. Тогда православные набросились на них и стали преследовать их по улицам города. Заговорщики, гонимые верующими, среди которых были и мужчины, и женщины с прялками, кричавшие во весь голос «недостоин», укрылись в прачечной (вы только представьте!), чтобы завершить рукоположение там.

Если бы кто-нибудь из сегодняшних лже-благочестивцев жил в те годы, он назвал бы этих людей фанатиками. Но они переживали за Церковь больше, чем за свой дом, и их голос был гласом Самого Господа, Который сказал: «И дома Отца Моего не делайте домом торговли» (Ин. 2, 16).

Так поступали жившие в ту эпоху. И мне все равно, как некоторые нынешние богословы оценивают их действия; мне интересно, как оценивает их Константинопольский патриарх Василий III (1846–1929). До своего избрания на патриаршую кафедру он служил епископом Анхиальским (1889–1906). Произнося проповедь в Анхиалосе на праздник Трех Святителей, как и сегодня, он рассказывает о святителе Григории Богослове и упоминает этот инцидент. «Если бы, — говорит он, — народ в Константинополе не восстал, то архиепископом Константинопольским был бы не святитель Григорий, а Максим».

Какой народ, такие и епископы! Хорошие священнослужители не появляются случайно. Если ты не станешь борцом, как они, не жалуйся на священников и архиереев. Становись на защиту веры, тогда и пастыри будут хороши.

Так подвизался святитель Григорий, а самая важная его борьба проходила на Втором Вселенском Соборе (Константинополь, 381 г.), председателем которого он был. Он защищал богословие Православной Церкви, страдая от болезней телесных и обременённый многими трудностями. Большинство епископов на Соборе были, конечно же, за него, но были и те, кто пытались устроить вокруг его имени смуту. Святитель Григорий, обладавший чуткой душой и никогда не отвечавший на личные оскорбления, видя, что речь идет о благосостоянии Церкви, сказал: «Братья, если я виновник этого нестроения, то лучше бросьте меня в море, как Иону, чтобы успокоилась Церковь». После этого он распрощался с императором и вельможами, друзьями и врагами. «Устал я бороться и с словом, и с завистью»[7].

И улетел в пустыню этот соловей, «горлица пустыннолюбивая»[8], чтобы провести там остаток жизни в подвиге и молитвах, чтобы писать там письма и стихи. Находясь вдали, он с грустью говорит, что остался один, немощен телом, приближается старость, в друзьях нет верности, церковные дела остаются без попечения… «Надобно плыть ночью, нигде не светят путеводные огни, Христос спит»[9].·Что остаётся? «Одно лишь избавит меня от зол — смерть, — пишет святитель Григорий, — я освобожусь от этих бедствий и пойду на Небо».

«О, превышающий всё, Господи![10] Тот, Который превыше третьего неба[11]», — взывает святитель Григорий к Богу. Его стихотворения и послания многое говорят о душе, о Страшном Суде, о вечных муках… Так жили Отцы — помышляя не о деньгах и почестях земных, а стремясь к вечной жизни ещё с детских лет.

-              И, наконец, давайте рассмотрим борьбу св. Иоанна Златоуста (354–407).

Будучи сыном выдающегося воина — наследственность тоже играет свою роль — Иоанн обладал боевым духом. В течение двенадцати лет он служил в Антиохии. Но в один прекрасный день возле него остановилась царская колесница, его схватили и насильно увезли в Константинополь. Патриарший престол опустел, и все очень просили поставить патриархом Иоанна, а в то время народ имел право голоса при избрании епископов. Таким образом, император Аркадий возвел на патриаршую кафедру св. Иоанна Златоуста. Но Иоанн не был из тех вежливых лицемеров, которые с одинаковой любезностью приветствуют и ангела, и беса; он был не из тех, с кем можно легко найти компромисс. Он видел, что церковный организм болен, наполнен гноем и раковыми опухолями, поэтому он взял нож и, как врач, провел хирургическую операцию против злонравия и разврата.

В то время монастыри опустели. Молодые монахи вместо того, чтобы молиться, уходили в город, где общались с богачами и вельможами, и, что самое ужасное, сожительствовали с монахинями (речь идет о небезызвестном скандале с «сожительствующими»). Св. Иоанн Златоуст, чистый и непорочный аскет, приказал им всем покинуть город. Однако это было непросто, они прочно осели в столице. Св. Иоанн Златоуст боролся с распущенностью и развращенностью монахов; он выступал против жадности и роскоши богачей и против клириков, надевающих дорогие шёлковые облачения. Он запретил подобные облачения всем лицам в священном сане, а сам в епархии избавился от дорогой мебели, ковров и портьер, остававшихся там после его предшественников. Он довольствовался простым ложем и тарелкой скромной еды. Он приказал продать все роскошные предметы и утварь, а деньги раздать нуждающимся.

Златоуст всегда был защитником бедных. Однажды в Константинополе случилось землетрясение и все дрожали от страха, а императрица Евдоксия пала на землю и молила Бога о спасении. На следующий день св. Иоанн Златоуст вышел на амвон и сказал: «Хотите знать правду? Вчера все содрогалось. Если вы спросите меня, в чем причина, я вам скажу: виновны те, кто живет во дворцах, несправедливые богачи, безжалостные стяжатели! Это из-за них Господь сотрясает Босфор. И опять же, если вы спросите меня, кто нас спас, я отвечу: мы спаслись по молитвам бедных и малых мира сего. Ведь если бы Тот, Кто «призирает на землю, и она трясется; прикасается к горам, и дымятся» (Пс. 103, 32), ещё немного сотрясал бы землю, от нее не осталось бы ничего; своей жизнью мы обязаны им. Он устроил нам встряску из-за жестокосердия богачей и спас нас благодаря добродетели бедных».

Однако я не сказал еще самого главного.

Свою основную борьбу Златоуст вел за очищение Церкви от порочного духовенства. Он узнал, что в Эфесе, в Малой Азии, происходило христопродавство: там торговали священной церковной утварью; мрамор из церкви использовали для собственных бытовых нужд; совершали хиротонии за деньги и брали плату за Божественное Причастие. Он потребовал, чтобы была составлена письменная жалоба. Получив ее, он без промедления сел на корабль и отправился в путь с опасностью для своей жизни, поскольку стояла суровая зима, и прибыл в Эфес в декабре месяце.

По прибытии он высаживается на берег и начинает решать свою трудную задачу. Устраивает суды, проводит допросы и после того, как обвинения подтверждаются, в течение одного дня извергает из сана 13 епископов за симонию! Народ просит его назначить другого архиепископа в Эфесе. Св. Иоанн Златоуст находит одного подвижника благочестия, проводящего все свое время в постах и молитве, силой ведет его с собой и представляет верующим, и во время его рукоположения казалось, что даже камни возопиют: «Достоен!». Именно благодаря такой борьбе Церковь движется вперед.

На обратном пути он проезжает через Никомидию. Там один епископ по имени Геронтий (390–400) занимался магией и колдовством! С помощью магии и астрологии он вводил простой народ в заблуждение. После надлежащего дознания, следуя канонической процедуре, Златоуст извергает из сана и его.

В итоге, после всей этой долгой и трудной миссии, измученный и уставший, он возвращается в Константинополь. Однако за время его семимесячного отсутствия интриганы взяли реванш. Когда он вернулся, то увидел, что ситуация изменилась. Люди, которые его уважали, отвернулись от него, а царь поддался наветам придворных льстецов. Все, кто считали себя обиженными (изверженные из сана, их родные и близкие), устроили смуту: размахивали палками и лезли в драку. Но на стороне святителя были верующие, готовые его защитить. Поэтому его тайным образом арестовали военные, вывели его на берег Босфора и на лодке переправили на противоположную сторону. В ту ночь христиане не сомкнули глаз; они требовали вернуть своего пастыря, возмущенно кричали, устраивали поджоги… Когда он был уже далеко, в городе случилось землетрясение, содрогнулись дворцы, и испуганные правители, раскаявшись в содеянном, немедленно вернули его назад на престол. Это был настоящий триумф.

Но и он не продлился долго. Св. Иоанн Златоуст не отступил, он продолжил борьбу, и в скором времени снова послышались громогласные возмущения епископов-интриганов. Златоуст должен уйти! И в конце концов они одержали верх.

Его не победили влиятельные придворные и царица Евдоксия, его победили злые епископы. Семьдесят человек в облачениях и с архиерейскими панагиями во главе с Феофилом Александрийским собрались на разбойничьем «Соборе под Дубом» (403 г.), составили обвинительный акт из 29 обвинений (!) и решили извергнуть его из сана. Воины окружили архиепископию и, чтобы не было кровопролития, Златоуст сдался и вышел через черный ход. За первой ссылкой последовала вторая, где святитель и принял мученическую кончину. Вот почему он написал эти тяжелые слова: «Никого я так не боюсь, как епископов, — исключая немногих»[12].

Что мне добавить к этому описанию? Слезы и горе людей? Изгнание, продолжавшееся два года (406–407)? Страдания 52-летнего святителя, измученного болезнью? Прибыв в Команы, глухую деревню близ Арарата на границе с Арменией, героический святитель заснул, позабытый и покинутый всеми, неподалёку от могилы мученика Василиска, епископа Команского. Во сне ему явился святой Василиск и сказал: «Мужайся, брат Иоанн, ибо завтра мы будем вместе». На следующий день, не в силах продолжать свой путь, он вошел в храм святого, в последний раз причастился Святых Таин и предал свой дух Богу со словами: «Слава Богу за всё».

* * *

Если бы, мои дорогие, народ не боролся за веру, то епископом в Кесарии был бы не св. Василий Великий, а Анфим Тианский, в Константинополе — не св. Григорий Богослов, а Максим Киник, а на престоле св. Иоанна Златоуста восседал бы Феофил Александрийский.

Напоследок, я поделюсь с вами ещё одной своей мыслью. Представьте себе, что делали бы Три Святителя, если бы они были живы сегодня? Разве стали бы эти подвижники, отличавшиеся крайним нестяжанием, поддерживать богатых и сильных мира сего? Как же мы согрешили, удалившись от отеческой веры!

Св. Василий Великий бы говорил: «Очистите Церковь».

Св. Григорий Богослов составил бы самые скорбные стихи о сегодняшнем упадке. А св. Иоанн Златоуст изверг бы из сана огромное количество лиц, ещё больше чем в те времена. В данном случае жалость неуместна. Наша Церковь тяжело больна; чтобы вылечить её, недостаточно простой терапии: ей нужна серьёзная операция и ампутация членов, поражённых гангреной. К сожалению, в наше время больше нет таких Златоустов, Григориев и Василиев. Послушайте меня внимательно, матери: вы должны воспитывать своих детей так, чтобы возрастить новых Златоустов, новых Василиев и новых Григориев. Те немногие хорошие епископы, которые остались сегодня, к сожалению, слишком робки. У них нет достаточно мужества, чтобы выступить против нечестивых; они боятся быть низложенными. Они забывают, что низложение такого рода — это великая честь. Святой Иоанн Златоуст умер, будучи извержен из сана, но слава его пребывает вовеки. Лучше тысячу раз быть низложенным такими епископами и уйти в пустыню оплакивать свои грехи, чем мириться с их злыми нравами и развратом.

Божественные Отцы подвизались за веру. Сегодня клирики даже не помышляют об этом. Так что же нам делать? Борьба за Святую Церковь ложится на народ. Дорогие братья и сестры! До сих пор мы сражались за веру и должны продолжать нашу брань до конца, с упорством и настойчивостью. Пусть нашим девизом будут слова из книги Премудрости Иисуса, сына Сирахова: «Подвизайся за истину до смерти, и Господь Бог поборет за тебя» (Сир. 4, 32).

Не знаю, что ждет меня в будущем (пустыня, изгнание или смерть), но я не сдаю оружия и буду сражаться до конца, чтобы мы увидели нашу Церковь превознесённую и святую. И меня вдохновляет то, что на эту честнýю борьбу за очищение святых алтарей нас благословляют Три Святителя — св. Василий Великий, св. Григорий Богослов и св. Иоанн Златоуст, которые боролись за живую и свободную Церковь. Аминь.

† Митрополит Флоринский Августин (Кантиотис)

Афины, 31 января 1966 года. 

Источник: https://orthopraxia.gr/οι-τρείς-ιεράρχες-ως-αγωνιστές/

@Перевод «Трость Скорописца», 2022 г.

Благодарим всех тех, кто перепечатывает наши материалы и при этом указывает ссылку на данный блог, показывая этим уважение к труду переводчика. И благодарим тех, кто не указывает, а выкладывает как свои собственные. Да благословит всех нас Господь! Слово Божие пусть сеется обильно. 

---

[1] См. Святого Василия Великого к хорепископам послание.

[2] См. P. G. 32, 67–218.

[3] P.G. 32, [ξα ́]416,[ξς ́]422, [ξζ ́]425, [ξθ ́]429, [π ́]456, [πβ ́]457.

[4] P.G. 36,16.

[5] P.G. 35,425a.

[6] PG 35,480b.

[7] Григорий Богослов. Слово прощальное, произнесенное во время прибытия в Константинополь ста пятидесяти епископов // λόγ. Μβ Συντακτήριος ενντακτήριος ειν την των ρν επισκόπων παρουσίαν p.g. 36 481B-C.

[8] Μην. Σεπτ. κγ ́ ορθρ. κάθ.

[9] К Евдоксию ритору // επιστ. Π ́ [80ή], Ευδοξίῳ ρήτορι· P.G. 37,153c. Ε.Π.Ε. 7,152.

[10] Гимн 29. Песнопение к Богу // έπη ΚΘ ́ [29], Υμνος εις Θεόν·P.G.37,507a

[11] 2 Кор. 12, 2.

[12] Письмо к Олимпиаде 14 // επιστ. πρός Ολυμ π. ΙΔ ́, δ ́·P.G. 52,617.