Мой исход из римо-католицизма и мое обращение в Православие (епископ Назианский Павел)

Епископ Павел (в миру Франциско де Байестер-и-Конвалиа) родился в каталонско-арагонской семье в Барселоне 3 июня 1927 года. Его отец был банкиром, а мать — хирургом. Первоначальное богословское образование получил в монастырской школе при обители капуцинов де Саррья. Затем перешел в качестве послушника в монастырь того же ордена. Занимаясь исследованиями в области истории Церкви, обнаружил значительные расхождения римо-католицизма со Священным Писанием. В итоге ушел из католического монастыря и объявил о своем выходе из Католической церкви. После духовных поисков в протестантских кругах, познакомился с Православием и понял, что его позиция совпадает православным учением. Некоторое время спустя переехал в Грецию, где перешел в Православие. Поступил на богословский факультет Афинского университета. Принял монашеский постриг с наречением имени в честь первоверховного апостола Павла. В 1953 году был рукоположен в Афинах во диакона, а в 1954 году — во священника. В 1970 году принял рукоположение во епископа и получил титул епископа Назианзского (Константинопольский Патриархат). Служил в Архиепископии Северной и Южной Америки с резиденцией в Мехико. По свидетельствам современников, епископ Павел исполнял свои пастырские обязанности с исключительной ревностью и постоянством. Был талантливым университетским преподавателем и писателем. Кроме родного испанского и каталонского языка, владел греческим, французским, итальянским, английским, латинским и португальским языками. На лекциях и в письменных работах многократно разоблачал ереси и заблуждения римо-католицизма. 31 января 1984 года после совершения Божественной Литургии был застрелен в возрасте 56 лет отставным 70-летним офицером Рафаэлем Мондраго. В настоящее время мощи священномученика Павла находятся в городе Наукальпан, в храме Святой Софии, ктитором которого он был.

Статья епископа Павла, текст которой приводится ниже, была написана им в то время, когда он служил иеродиаконом, и дважды опубликована в греческом журнале «Кивот» (в июле и в декабре 1953 года) под названием «Почему я отказался от папизма». Греческий текст статьи представляет собой сокращенную версию книги «Мой исход из римо-католицизма» и при переводе был дополнен на основании первоначальной версии.

Епископ Назианский Павел

Мой исход из римо-католицизма и мое обращение в Православие

Первые сомнения

Долгий и мучительный путь моего обращения в Православие начался в тот день, когда я занимался реорганизацией библиотечных каталогов римо-католического монастыря, где я был монахом. Этот монастырь, один из красивейших в северном регионе Испании, принадлежал монашескому ордену францисканцев. Он был построен на побережье Средиземного моря, в нескольких милях от моего родного города Барселоны.

В то время руководство монастыря поручило мне обновить каталоги книг, рукописей и авторов нашей обширной библиотеки. Эта задача имела большое значение для оценки неисчислимых потерь, которые библиотека понесла во время последней гражданской войны в Испании, когда монастырь был подожжен и частично разрушен коммунистами.

В один из таких вечеров, разбирая горы старых книг и обугленных рукописей, я сделал открытие, которое меня крайне озадачило. В одной папке, среди документов Святой инквизиции, датируемых примерно 1647 годом, я нашел копию указа, написанного на латыни и провозглашенного папой Иннокентием [1].

Этот парадоксальный документ вынуждал всех верующих, под угрозой вечных мук, признать, что апостол Павел никогда не осуществлял свою апостольскую деятельность свободно и независимо. Другими словами, там говорилось о том, что с момента принятия христианства и до самой своей смерти св. апостол Павел находился под постоянной единоначальной властью апостола Петра, первого среди пап и лидеров церкви. Кроме того, в указе утверждалось, что абсолютная власть Петра передается последующим папам и епископам Рима исключительно по прямой линии. Признаюсь, если бы я нашел в нашей монастырской библиотеке книгу, запрещенную указателем цензуры [2], это было бы для меня меньшим сюрпризом. Разумеется, я уже слышал о нередком применении подлогов и махинаций, касающихся догматических вопросов, к которым прибегали суды Святой инквизиции в Средние века и даже в более поздние годы. Это был период, когда иерархия Римо-католической церкви шла на крайние меры, чтобы дать богословское обоснование империалистическим амбициям папизма.

Чтобы добиться успеха в этом начинании, Рим отдал своим богословам и проповедникам четкие распоряжения доказать всеми возможными средствами, что папы получили от Бога право царствовать как кесари над всей Вселенской Церковью, поскольку они являются наследниками первенства апостола Петра. Таким образом, на Западе был организован настоящий крестовый поход по очернению православного учения о первенстве чести (но не первенстве власти, - прим. ред.) апостола Петра. Цель этого была двоякой. С одной стороны, это создало бы богословское основание для папского цезаризма, а с другой — уменьшило бы значимость восточных патриархов перед монархическими притязаниями их римского коллеги. Одним из главных приемов реализации этой цели было распространение большого количества фальсифицированных публикаций и неверных толкований святых отцов.

Эти вводящие в заблуждение публикации, подкрепленные ложным толкованием различных стихов Священного Писания [3], пытались представить пресловутое первенство Петра как особую привилегию, завещанную исключительно апостолу Петру, а впоследствии и его предполагаемым преемникам, римским понтификам. Согласно этой привилегии, папы Римские имели право осуществлять монархическую и практически абсолютную власть над Вселенской Церковью — против чего восставала Православная Церковь. Таким образом, в типографиях главных монашеских орденов Запада печаталось огромное количество антологий и катен [4] из цитат отцов Церкви, касающихся папского первенства, — в основном совершенно ложных или сильно искаженных, с минимальной долей подлинного содержания, — которые распространялись в огромных количествах по всей средиземноморской Европе [5].

Если бы верующие западной Церкви поняли, что ни апостол Павел, ни другие апостолы не подчинялись абсолютной власти так называемого первого папы, Симона Петра, то все здание сильно искаженного учения папизма рухнуло бы само собой. Чтобы этого не произошло, римские епископы не переставали терроризировать, осуждать и анафематствовать посмертными наказаниями всех, кто осмеливался выразить малейшее сомнение по этому вопросу. Им помогали суды Святой инквизиции, которые, руководствуясь пословицей «цель оправдывает средства» [6], были уполномочены применять жестокие методы, такие как пытки огнем, погружение в кипящее масло и сдирание кожи заживо, чтобы заставить подчиниться самых упорных и нераскаявшихся христиан «во имя Святой Троицы и для общего блага Церкви». Тем не менее, я никогда не ожидал, что моя церковь достигнет такого уровня фанатизма, что осмелится запретить и осудить учение Священного Писания, которое было записано с абсолютной ясностью и преподано самими апостолами, с помощью такого документа, как тот, который я держал в руках. Этот документ превысил все пределы, тем более что осуждение верующих, следующих учению апостола Павла, равносильно абсурдному осуждению православного учения этого апостола, который недвусмысленно заявляет, что он ничем не уступает другим апостолам, включая Петра [7]. В этом контексте указ папы Иннокентия X казался настолько неправдоподобным, что я решил проверить, не было ли в аутентичном тексте какой-то типографской ошибки или случайного искажения, что не было чем-то необычным в эпоху его публикации [8].

В любом случае, будь то подлинник, подделка или просто искажение, я счел этот текст довольно любопытным библиографическим приобретением нашей библиотеки, заслуживающим серьезного внимания и дальнейшего изучения. Однако вскоре мой первоначальный интерес сменился сильным замешательством. Проведя дополнительные исследования в Центральной библиотеке Барселоны, я обнаружил, что этот документ не только является подлинным, но и его взгляды были довольно распространенными в то время. Фактически, в двух решениях Святой инквизиции, принятых в 1327 [9] и 1351 [10] годах, еще до решения 1647 года, папы Иоанн XXII и Климент VI анафематствовали и осудили каждого человека и каждое учение, осмелившееся опровергнуть аргумент о том, что апостол Павел подчинялся велениям апостола Петра, первого из пап. Позже папы Пий IX на Ватиканском соборе [11], Пий X в 1907 году и Бенедикт XIV в 1920 году повторили то же осуждение в самых официальных и недвусмысленных выражениях [12].

Вот почему я должен был оставить всякую мысль о неточном цитировании и подделке. Это, однако, поставило меня в серьезное противоречие с собственной совестью. Лично для меня было невозможно согласиться с тем, чтобы апостол Павел был принижен по какому-то указанию папы. Для меня его самостоятельная апостольская деятельность среди язычников, аналогичная апостольской деятельности апостола Петра среди обрезанных, была неопровержимым фактом, заявленным в Священном Писании (см. Гал. 2, 7-8).

Для меня было совершенно ясно, кто он такой, т. к. экзегетические писания святых отцов по этому вопросу совершенно ясны. Св. Иоанн Златоуст пишет: «Павел заявляет о своем равенстве с остальными апостолами, и его следует сравнивать не просто с остальными, а с первым среди них в доказательство того, что они равны по достоинству». Воистину, все Отцы сходятся во мнении, что «все остальные апостолы были такими же, как Петр, то есть были наделены одинаковой честью и достоинством. Невозможно, чтобы кто-то из них пользовался большей властью, чем остальные, ибо апостольское звание, данное всем, было высшим достоинством, верхом достоинства». Все они были пастырями, а стадо было одно. И это стадо апостолы вели в полном согласии между собой.

Таким образом, вопрос был предельно ясен. Но римо-католическое учение было в противоречии с этими обстоятельствами. Таким образом впервые в жизни я столкнулся с пугающей дилеммой. Что я мог сказать? С одной стороны, были Библия и Священное Предание, а с другой — учение Католической церкви. Согласно римскому богословию обязательным условием нашего спасения является вера в то, что Церковь — истинная монархия и ее монарх — это папа. Синод Ватикана, обобщая все предыдущие постановления, официально заявил, что «если кто-либо скажет…, что Петр (который считается первым папой) не получил от Христа первенство над апостолами и не является видимым главой всей Церкви … да будет предан анафеме».

Я обращаюсь к своему духовнику

Испытывая глубочайшее смущение, я обратился к моему духовнику и чистосердечно описал ситуацию. Он был одним из самых известных священников в монастыре. Он выслушал меня с грустью, понимая, что речь идет об очень сложной проблеме. Сперва он немного задумался, т. к. очевидно ему было трудно найти убедительный ответ. Но затем сказал мне то, что, признаюсь, вызвало у меня недоумение:

«Библия и святые отцы причинили тебе вред, чадо мое. Отложи их в сторону и сосредоточься на непогрешимом учении Церкви, и не позволяй себе становиться жертвой подобных мыслей. Никогда не позволяй сотворенным Богом, какими бы они ни были, смущать твою веру в Бога и в Церковь».

Он изрек свой ответ уверенным тоном, что еще больше смутило меня. Я всегда был убежден, что именно Слово Божие никогда не может быть оставлено в стороне.

Не дав мне времени на ответ, мой духовник добавил: «Вместо этого я дам тебе перечень известных авторов, в произведениях которых ты найдешь успокоение и поддержку твоей веры». Затем он спросил нет ли у меня вопроса «поинтереснее», и на этом разговор закончился.

Через несколько дней мой духовник отправился объезжать с проповедями церкви, основанные нашим монашеским орденом. Перед отъездом он оставил мне список с произведениями упомянутых авторов и посоветовал прочитать их. И попросил, чтобы я извещал его о своих успехах в чтении в письменном виде.

Хотя сказанное им не стало для меня убедительным ответом, я все же отыскал эти книги и занялся чтением с максимальным вниманием и сосредоточенностью.

Большую часть книг составляли богословские тексты и справочники по папским решениям и решениям Вселенских соборов. Я с неподдельным интересом стал исследовать эти материалы, имея в качестве руководства только Библию: «Светильник ногама моима закон Твой, и свет стезям моим» (Пс. 118, 105).

Чем больше книг я прочитывал, тем яснее становилось, что я не имел четкого представления о природе моей Церкви. Мое принятие христианства и мое крещение состоялись сразу после того, как я закончил изучение энциклики, затем я стал заниматься философией. В то время, о котором я веду рассказ, я делал первые шаги в богословии. Оно давало мне совершенно новые знания. До того времени христианство и Римская церковь были для меня гомогенной смесью, чем-то абсолютно неделимым. В моей монашеской жизни я сосредоточил свое внимание на внешней стороне религиозных представлений и не находил повода глубоко исследовать основополагающие принципы и устои внутренней структуры моей Церкви.

Абсурдное учение о папе

Именно тогда, в этой подборке материалов, предложенной мне моим духовным наставником, мне начал открываться истинный образ этой монархической системы, известной как Римская церковь. Здесь не будет излишним обобщенно представить ее основные характеристики.

Прежде всего, для римо-католиков христианская церковь — это «абсолютная монархия» [13], монархом которой является папа, выполняющий эту роль во всей полноте [14]. На основе «папской монархии» «зиждется вся сила и стабильность Церкви» [15], что «иначе было бы невозможным» [16]. Папизм представляет «абсолютную опору христианства» [17], т. е. он его «вершина и сущность» [18].

Монархическая власть папы — как верховного лидера и главы Церкви, краеугольного камня Церкви, непогрешимого учителя веры, представителя Бога на земле, пастыря пастырей и верховного иерарха — является абсолютно обязательной, может быть осуществлена в любой момент и имеет вселенскую силу.

Эта власть распространяется «по божественному праву» [19] на всех крещенных христиан всего мира [20], совокупно и индивидуально. Эта диктаторская власть может быть применена непосредственно и в любой момент к любому христианину, будь то мирянин или клирик, епископ, архиепископ, кардинал или патриарх, и даже к любой церкви, независимо от конфессии или языка [21], поскольку папа является верховным епископом каждой церковной епархии в мире. [22]

Люди, которые отказываются признавать всю эту власть и слепо ей подчиниться [23], являются «раскольниками, еретиками, нечестивыми и кощунниками; следовательно, их души уже предопределены к тому, чтобы быть брошенными во внешнюю тьму, потому что вера в данное Богом учение папизма и подчинение его представителям является необходимым условием для спасения их души» [24]. Таким образом, папа, по сути, воплощает того воображаемого дохристианского лидера, в скорое пришествие которого верил Цицерон и которого все люди должны принять, чтобы спастись. [25]

На основании этого римо-католического учения папа Григорий VII утверждал: «Поскольку папа имеет право вмешиваться и судить все духовные дела всех христиан и каждого из них в отдельности, он тем более вправе вмешиваться в их мирские и земные дела». [26] По этой причине, даже несмотря на то, что он может ограничить свою власть наложением духовных наказаний и отказом в спасении всем тем, кто отказывается подчиниться ему, «он имеет право принуждать верующих верить в него». [27] Именно по этой причине «Церковь держит два меча: один символизирует духовную власть, а другой — мирскую. Первый меч находится в руках духовенства, а второй — в руках царей и воинов, которые, однако, тоже находятся в подчинении и служат духовенству». [28]

Папа, утверждая, что он представитель Того, чье «Царство не от мира сего» [29], Того, Кто запретил апостолам проявлять даже малейшее превосходство и господство над верующими [30], назначает себя еще и мирским монархом и таким образом является проводником римского империализма [31]. На протяжении всей истории папа становился повелителем великих народов и объявлял самые кровопролитные войны другим христианским королям в своем стремлении завоевать новые земли или просто удовлетворить свою неутолимую жажду господства и власти. Он также владел тысячами рабов и часто играл центральную и решающую роль в международной политике. Христианские правители были обязаны отступать перед «владетелем с данными Богом правами», занимающим политико-церковный престол, «который был утвержден как свет и опора всех царств мира» [32]. В наше время территория папы находится в пределах Ватикана. Это автономное государство с дипломатическими представительствами в каждой стране мира имеет собственную армию, вооружение, полицию, тюрьмы, валюту и т. д.

Верхом папского могущества является обладание еще одной возмутительной привилегией, о которой не могли помыслить даже самые невежественные идолопоклонники. Речь идет о праве на божественную непогрешимость [33], согласно догмату, провозглашенному на Ватиканском соборе в 1870 г. С тех пор «человечество должно обращаться к нему с теми же словами, которые когда-то были обращены к Спасителю: «У тебя есть слова вечной жизни»[34].

Отныне нет нужды в Святом Духе, чтобы наставлять Церковь «на всякую истину» [35]. Нет больше нужды ни в Библии, ни в Священном Предании, потому что на Земле есть «бог», обладающий властью отменять или даже объявлять заблуждением [36] учения Бога Небесного. Основываясь на этом утверждении о непогрешимости, папа является абсолютным Правилом веры. [37] Он может, даже без согласия Церкви, провозглашать столько новых догматов, сколько пожелает, которым верующие должны строго следовать и слепо подчиняться, если они хотят избежать мучений ада после смерти. [38] Это зависит исключительно от воли и намерения Его Святейшества, писал кардинал Барониус, ибо то, что он желает, должно считаться «святым и священным для всей Церкви» [39] а его пастырские послания должны рассматриваться, восприниматься и исполняться как «канонические писания». [40]

Естественным следствием догмата о непогрешимости является то, что учения папы должны соблюдаться со слепым послушанием. Именно это кардинал Беллармин, провозглашенный Римской Церковью святым, недвусмысленно изложил в своей знаменитой «Теологии»: «Если бы папа однажды впал в заблуждение, одобряя грехи и запрещая добродетели, Церковь была бы обязана верить, что грехи действительно полезны, а добродетели — вредны» [41].

Ответ моего духовника

Посла прочтения всех этих книг я почувствовал себя отчужденным от моей Церкви, потому что ее структура не имела ничего общего с Церковью, созданной Господом и организованной апостолами и их преемниками, в согласии со Святыми Отцами. Это свое убеждение я изложил в своем первом письме моему духовному наставнику: «Прочел рекомендованные Вами книги. Я не желаю переступать Божии заповеди и следовать человеческим учениям, которые не имеют ничего общего со Священным Писанием. Подобные учения — это порождение безумных идей папизма. Естество Церкви раскрывается нам через то, что передает нам Священное Писание, а не через человеческие установления и теории. Единственный источник истинной веры — Священное Писание и Предание Церкви».

Ответ пришел быстро: «Вы не последовали моему совету, — сетовал старец, — и подвергли свою душу опасному воздействию Библии, которая, как огонь, жжет и чернит, когда не светит. Относительно такой ситуации, как ваша, папы говорили, что «позорное заблуждение считать человеку, что все христиане могут читать Священное Писание», а богословы уверяют, что Библия — «это темное облако». «Верить в просвещающую силу и ясность Библии — неправоверный догмат», указывают наши непогрешимые предводители. «Что касается Предания, то я не считаю нужным напоминать вам, что в вопросах веры мы должны следовать прежде всего за Папой. Папа стоит в данном случае тысячи августинов, иеронимов, григориев, златоустов...».

Это письмо не изменило, а окончательно утвердило мое видение. Для меня было немыслимым поставить папу над Священным Писанием. Нападками на Священное Писание моя Церковь отнимала у меня всякую возможность видеть перед собой что-то достойное и становилась для меня единой с еретиками, которые хотя и «были избранниками согласно Писанию, становились его врагами».

Это было мое последнее общение с моим духовником.

Папа — все, Церковь — ничто

Я, однако, уже не мог остановиться и решил идти дальше вперед до тех пор, пока не найду правильного решения. Драматичным в те дни было то, что я, хотя и отделился от папизма, все еще не открыл для себя другую церковную реальность. Православие и протестантизм были для меня смутными идеями. Я не нашел ни времени, ни возможности проверить, могу ли я открыть в них что-то, что облегчило бы мои тяжелые страдания.

Несмотря на все это, я продолжал любить Церковь, которая сделала меня христианином, и не переставал носить ее символ. Мне нужно было больше времени, чтобы медленно и постепенно, с тревогой и скорбью открыть, что Церковь, которую я люблю, не является частью папской системы.

В связи с единоличной властью папы, по сути, авторитет Церкви и епископата не имеет существенного значения в католицизме. Потому что согласно римо-католическому богословию, «власть Церкви реальна только тогда, когда она согласована с волей папы. В противном случае она недействительна». Таким образом получается, что имеет ли папа около себя Церковь или нет, не имеет значения. Другими словами, папа — все, Церковь — ничего. Епископ Марен дает достаточно четкое объяснение: «Будет гораздо правильнее, если при изречении «Символа веры» католики будут говорить «… и во единого папу» вместо «…во единую Церковь».

Роль и функции епископов Римской церкви сводятся единственно к роли и функциям представителей папской власти, которой архиереи покоряются так же, как и миряне. Они пытаются оправдать это посредством 21 главы Евангелия от Иоанна, в которой, согласно римской интерпретации, написано, что «Господь вверяет апостолу Петру, первому Папе, пастырство над Своими агнцами и овцами». Т. е. Он делает его Верховным пастырем с исключительными правами над всеми верными, являющимися агнцами, и над остальными, апостолами и архиереями, являющимися овцами.

Епископы Римской церкви не являются, однако, преемниками апостолов, поскольку согласно ее догматам, «апостолы не обладали апостольской властью, которую могли бы передать своим преемникам, епископам. Только Петр обладал папской властью, которую он передал исключительно папам». Таким образом епископы, не являющиеся преемниками апостольской власти, имеют единственно ту власть, которую они получают не от Бога, а от верховного понтифика Рима.

Римский первосвященник — тот, кто придает смысл и Вселенским Соборам, «потому что они не являются ничем другим, кроме как христианскими конференциями, которые собираются согласно правомочиям и власти папы». Достаточно папе выйти из зала Собора и сказать: «Я больше не желаю этого слушать» и Собор в тот же момент будет прерван и все его решения станут недействительными.

Ужасающий ответ одного иезуита

В тот период я почти прервал свое образование и пользовался временем, предоставленным мне Орденом, чтобы уединяться в своей келье и предаваться размышлениям над тяжелой ситуацией, в которой я оказался. Месяцами по непосредственным апостольским и святоотеческим источникам я изучал структуру и организацию ранней Церкви. Но эти мои занятия не остались незамеченными. На мое внешнее поведение сильно повлиял мучивший меня вопрос, который захватил все мои интересы и истощал все мои силы, что стало очевидным для всех. Находясь вне монастыря, я не упускал случая воспользоваться любой ситуацией, которая давала возможность пролить свет на мою проблему. Я начал обсуждать эту тему с некоторыми знакомыми клириками, в зависимости от степени своего доверия к их открытости и чистосердечности. Так я получал комментарии и мнения, которые всегда представляли для меня значительный интерес.

Большинство этих священнослужителей показались мне более фанатичными, чем я ожидал. Даже если они глубоко осознавали абсурдность учения о Папе, они все равно придерживаясь идеи о том, что «необходимое подчинение Папе требует слепого единодушия между нами», а также аксиомы, введенной основателем иезуитского ордена: «Чтобы обладать истиной и не впадать в заблуждения, мы обязаны всегда полагаться на основную и непоколебимую аксиому: то, что мы видим белым, на самом деле черное, если так говорит нам иерархия Церкви». Один иезуитский священник сказал мне: «Признаю, что то, о чем ты говоришь, очень логично, ясно и обоснованно. Но мы, иезуиты, в день рукоположения, кроме трех традиционных обетов, даем и четвертый. Он более важен, чем обеты целомудрия, послушания и нестяжания. Это обет беспрекословного подчинения папе. Вот почему я предпочел бы пойти в ад с папой, чем в рай с этими твоими истинами».

«Несколько веков назад Святая инквизиция сожгла бы тебя на костре»

По мнению большинства из них, я был еретиком. Вот что написал мне по этому поводу один епископ: «Несколько веков назад за такие идеи, как твои, Святая инквизиция сожгла бы тебя на костре».

Однако, несмотря на все это, я намеревался остаться в монастыре и посвятить себя чисто духовной жизни, оставив ответственность за обман и его исправление на церковной иерархии. Но как может душа, ищущая спасение, чувствовать себя уверенно на пути к вечной жизни, когда своеволия папы могут бесконтрольно выдавать новые догматы и лжеучения относительно благочестия и таинств Церкви? Более того, раз чистота учения базируется на злоучении о роли папы, кто мог мне гарантировать, что это пятно не распространится и на другие стороны евангельской веры?

Вот почему нет ничего странного в том, что святые мужи в Римской церкви начали бить тревогу, говоря, например: «Кто знает, не заставят ли мелкие средства спасения, наводняющие все вокруг, забыть нашего единственного Спасителя, Иисуса?» [42].

«Сегодняшняя духовная жизнь похожа на дерево со столькими ветвями и листьями, что душа уже не видит, где точно ствол, на котором крепится все, и где корни, которые его питают» [43].

«Мы так разукрасили и перегрузили нашу религиозность, что среди всех этих непотребных украшений потерялся образ Того, Кто является единственно нужным» [44].

Окончательно придя к выводу, что духовная жизнь в лоне папской Церкви подвергает меня риску, я решил сделать решительный шаг. Я ушел из монастыря и вскоре объявил, что больше не являюсь членом Римской церкви. Ранее некоторые люди выражали желание последовать моему примеру, но в последний момент оказалось, что никто не готов полностью лишиться своего положения в Церкви, отказаться от внимания и почестей, которыми они привыкли пользоваться.

Так я ушел из Римской церкви, потому что ее предстоятель, забыв, что Царство Сына Божия «не от мира сего» и что «каждый, которому будет присвоен епископский сан, призван не к какой-либо высокой должности или власти, а к служению всей Церкви», подражал тому, кто, «желая в гордыне своей быть подобным богу, потерял истинную славу, облекся в ложную» и «сел в храме Божием как бог» (ср. 2 Сол. 2, 4). Бернар де Клерво очень точно написал относительно папы: «Нет более ужасной отравы, более смертоносного меча, чем неутолимая жажда власти» [45].

Выйдя из папизма, я последовал голосу моей совести, т. к. это был глас Божий во мне. А этот голос говорил мне: «Выйди от нее… чтобы не участвовать в грехах ее и не подвергнуться язвам ее» [46].

По дороге к Свету

Мой уход из папизма приобретал все более широкую известность в церковных кругах и получал все большую поддержку со стороны представителей испанских и французских протестантских кругов, но это подвергало меня довольно большим рискам.

Среди получаемых мною писем было и множество анонимных с оскорблениями и угрозами. Они обвиняли меня в том, что я разжигаю антипапские настроения и своим примером подталкиваю к «вероотступничеству» католических духовников, которые «были немощны в догматике» и публично выразили сочувствие к моему делу.

Вследствие этих обстоятельств я бы вынужден уехать из Барселоны и поселиться в Мадриде, где меня приняли и приютили (без моей просьбы) члены англиканской церкви. Через них я установил контакт со Всемирным Советом Церквей.

И там я не остался незамеченным. После каждой проповеди в англиканских храмах все больше людей проявляли желание познакомиться, обсудить со мной различные церковные вопросы. Так без никаких усилий с моей стороны возле меня стал собираться все более широкий круг людей, большинство которых были антипапистами. Эта ситуация делала меня все более неприятным для властей, т. к. на этих доверительных встречах присутствовали и римо-католические духовники, известные своей «неокрепшей и слабеющей верой в верховенство и непогрешимость Первосвященника Рима»

Фанатичная мстительность, которую некоторые паписты питали к моей персоне, проявилась в полной мере и достигла своей кульминации в день, когда я дал публичный ответ на один обстоятельный церковный трактат, посланный мне в качестве последней попытки вывести меня из «еретического капкана». Особенно выразительным было заглавие этого апологетического текста: «Папа, Наместник нашего Господа на земле». А заключение доказательной части гласило: «Благодаря непогрешимости папы католики в наши дни являются единственными христианами, которые могут чувствовать себя убежденными в истинности своей веры»»

Я написал ответ и поместил его в одном португальском журнале: «Реальное положение таково, что из-за этой непогрешимости вы — единственные христиане, которые не могут быть уверенными в том, во что вас заставят веровать завтра». Финальным изречением моего текста было: «Следуя по выбранному вами пути, вы скоро начнете говорить, что Господь является наместником папы на небесах».

Вскоре после того, как я опубликовал в Буэнос-Айресе свое трехтомное исследование, я прекратил перепалки с папистами. В этом исследовании я собрал все положения святоотеческой литературы первых четырех веков, которые прямо или косвенно затрагивали вопрос о первенстве (Мф. 16, 18-19; Ин. 21, 15-17; Лк. 22, 31-32). Представил доказательства, что учение папы абсолютно чуждо и противоречит толкования святых отцов по этому вопросу. А наше правильное понимание Священного Писания должно базироваться именно на толкованиях отцов.

Моя встреча с Истиной

В этот период я впервые соприкоснулся с Православием. Перед тем, как продолжить свой рассказ, я должен сказать, что с начала моей духовной одиссеи мое представление о Православии сильно изменилось. Некоторые беседы на экклезиологические темы с группой православных поляков, которые посетили мою страну, и информация о существовании и жизни православных на Западе, полученная мною от Всемирного Совета Церквей, пробудила во мне исключительный интерес. Я начал приобретать книги на русском и греческом языках, журналы из Лондона и Берлина, а также некоторые известные произведения архимандрита Бенедикта Кацаневакиса, изданные в Неаполе. Все это способствовало росту моего интереса к Православию.

Таким образом я медленно и постепенно начал освобождаться от внутренних предубеждений в отношении Православной Церкви. Раньше я думал, что Православие — это схизматическое, духовно мертвое, упадочное множество небольших церквей, не имеющих образа истинной Церкви Христовой [47]. А схизма, приведшая к отделению православных, «сделала их отцом диавола, а матерью — высокомерие патриарха Фотия» [48].

Вот почему, когда я начал вести переписку с одним достопочтенным православным архиереем на Западе (его имя не буду упоминать из-за особенных фактов, которыми он поделился со мной), я окончательно освободился от всех предубеждений в отношении Православия и приобрел объективный духовный взгляд. Через короткое время я пришел к заключению (и это была приятная неожиданность для меня), что моя отрицательная точка зрения на папизм полностью совпадает с церковными позициями Православия. В своих письмах упомянутый архиерей также согласился с наличием подобных совпадений, но воздержался от более подробных комментариев, т. к. принимал во внимание, что я живу в протестантской среде.

Православные на Западе не особенно склонны искать новых приверженцев своей веры. Только когда наша переписка стала достаточно длительной, православный архиерей дал мне совет прочитать исключительную книгу Сергея Булгакова «Православие» [49], а также не менее замечательный трактат с аналогичным заглавием митрополита Серафима [50]. Между тем я уже отправил письмо Вселенскому Патриарху.

В этих книгах я открыл себя. С каждой прочитанной страницей моя совесть испытывала огромное облегчение. Для меня стало совершенно ясно, что Православное учение исполнено глубокой мудростью и чистым евангельским духом, а православные христиане — единственные христиане, которые продолжают веру христиан из катакомб и великих отцов Золотого века Церкви. Только они могут со святым дерзновением произнести отеческие слова: «Веруем в наследованное от апостолов».

В этот период я написал две книги: «Концепция Церкви согласно Западным отцам» и «Ваш Бог, наш Бог и Бог» [51]. Эти книги должны были быть изданы в Южной Америке, но я отказался от их распространения, чтобы не предоставлять легкий и опасный материал для протестантской пропаганды.

С православной стороны мне посоветовали отказаться от чисто отрицательных суждений о папизме, потому что я себя загрязняю ими, и сформулировать свое личное «кредо», посредством которого можно будет оценить, насколько я отдалился от Англиканской церкви и приблизился к Православной.

Это была нелегкая задача. Я использовал обобщения типа: «Верую во все, что является частью канонических книг Ветхого и Нового Завета согласно толкованиям предания Церкви, а именно — тех Вселенских Соборов, которые были действительно вселенскими, и единодушному учению святых отцов, соборно признанных как таковые».

С тех пор благорасположение протестантов ко мне начало ослабевать. Исключением были только англикане, которые имели сравнительно консервативные позиции. И только тогда, пусть и с некоторым опозданием, стал проявляться ко мне интерес со стороны православных, и они начали привлекать меня к Православию.

Усилиями моего знакомого университетского профессора из Польши окрепло мое убеждение, что Православие зиждется на основополагающих истинах христианства.

Я понял, что во всех других вероисповеданиях христианин должен жертвовать значительной частью истинной Веры, чтобы в полноте согласовать ее с догматическими рамками, и только православный христианин не нуждается в этом. Ибо только он живет и пребывает в самой сути христианства, в богооткровенной и неискаженной истине.

Итак, я уже не чувствовал себя одиноким при противостоянии всемогущему папизму и при недружелюбном отношении протестантов. На Востоке и по всему миру имелось 280 миллионов членов Православной Церкви, с которыми я имел общую веру.

Обвинение в теологической закостенелости Православия теперь звучало для меня бессмысленно, потому что я понял, что твердое и неуклонное следование истинному православному учению не является духовным оцепенением, а безостановочным и живым потоком, подобным водопадной струе, имеющей постоянно один и тот же вид, в то время как ее вода неудержимо льется.

Медленно и постепенно православные стали считать меня своим. «То, что мы говорим с этим испанцем о православии, — писал один известный архимандрит, — не является прозелитизмом». И они, и я почувствовали, что я уже сошел на пристань Православия и, наконец-то, свободно дышу в лоне Матери-Церкви. В этот период я окончательно стал православным, сам того не осознавая. Подобно ученикам, шедшим в Еммаус рядом с Божественным Учителем, я шел по своему пути рядом с Православием, чтобы в конце концов наступил тот момент, когда я открыл свое соединение с Истиной.

Когда у меня не осталось и капли сомнения, я обстоятельно изложил мой случай в письме и через церковное представительство Элладской Церкви отправил его во Вселенский Патриархат и в Афинскую архиепископию. Я уже не находил никаких причин оставаться в Испании — там до сих пор нет православной общины. Я решил уехать из моей страны и поселиться во Франции. Там я попросил принять меня в Православную Церковь. Я дал себе еще немного времени, чтобы убедиться в своей полной готовности. Когда я окончательно убедился в этом, то официально стал членом истинной Церкви Христовой. У меня родилось желание трудиться на поприще Православия, и я отправился изучать богословие в Грецию — страну с глубокими православными традициями. Блаженнейший архиепископ Афинский отечески встретил меня. Я был впечатлен его благостью и гостеприимством. То же относится и к тогдашнему главному секретарю Священной Архиепископии, а ныне епископу Дионисию Рогонскому, который тоже отнесся ко мне с отеческой любовью. Ясно, что в такой атмосфере любви и сердечности Священный Синод вскоре одобрил мое каноническое принятие в лоно Православной Церкви. Во время проникновенного богослужения я был удостоен имени «Апостола языков», после чего стал монахом в монастыре «Св. Пендели». Вскоре после этого епикоп Рогонский рукоположил меня во диаконы.

С тех пор я живу в атмосфере любови, глубокой симпатии и понимания со стороны Элладской Церкви и ее пасомых. Прошу их молитв и духовной поддержки, чтобы оставаться всегда достойным благодати, даруемой мне Господом. 

Из журнала «Теодромия», вып. 1, январь-март 2006 г.

Источники: https://www.impantokratoros.gr/PaulBallaster_Convolier.en.aspx

https://saintnicodemos.com/articles/ballester/perieh.html

 

[1] Decreto del Santo Oficio del 21 de Enero de 1647, que fue aprobado por el papa Inocencio X. См. полный текст в De Plessis Argente 3, 2, 218.

[2] Index Librorum Prohibitorum [указатель цензурированных книг]. В этом официальном указателе, выпущенном Ватиканом, публикуются все книги, содержание которых противоречит учению Римо-католической церкви.

[3] В частности: Мф. 16, 18-19, Лк. 22, 31-32, Ин. 21, 15-17.

[4] Catenae (единственное число «catena», от латинского слова, означающего «цепь») — это последовательное сопоставление экзегетических стихов святых отцов со стихами Священного Писания, которые они намеревались истолковать.

[5] Все эти действия не ускользнули от внимания самих римо-католических историков. См., например, G. Greenen, Dictionaire de Theologie Catholique, Paris, 1946, XVI, 1, с. 745-746; J. Madoz S. J., Une nouvelle rédaction des texts pseudopatristiques sur la Primaute, dans Pocuvre de Jacques de Viterbe? (Gregorianum, т. XVII, [1936], с. 563-583); R. Ceiller, Histoire des Auteurs Ecclesiastiques, Paris, т. VIII, с. 272. Также: F. X. Reusch, Die Fälschungen in dem Tractat des Thomas Aquin gegen die Griechen (Abhandlungen der K. Bayer, III, cl. XVIII, Bd. III, Мюнхен, 1889); C.Werner, Der heilige Thomas von Aquin, I, Ratisbone, 1889, с. 763.

[6] «Licetfacere mala ut veniaut bona».

[7] 2 Кор. 11, 5: «Но я думаю, что у меня ни в чем нет недостатка против высших апостолов» и 2 Кор. 12, 11: «Вам бы надлежало хвалить меня, ибо у меня ни в чем нет недостатка против высших апостолов, хотя я и ничто».

[8] См.: G. Greenen, Dictionaire deThéologie Catholique, Paris 1946, т. XVI, 1, стр. 745; также в: R. Ceiller, Histoire des Auteurs Ecclésiastiques, Paris, т. VIII, стр. 272.

[9] 23 октября 1327 г., в решении «Licet Luxta Doctri-nam». «Ioannis XXII, Constitutio, qua damnantur errores Marsilli Patavini et Ioannis de Ianduno». См. текст в Du Plessis d'Argenté, 1,365.

[10] 29 сентября 1351 г., в папском послании «Super Quibusdam» к католическим парегоретам армян. См. текст в «Хрониках» кардинала Баронио, 1351, № 3.

[11] Ватиканский собор, который собрался в базилике Святого Петра в Риме с 8 декабря 1869 года по сентябрь 1870 года, определил, что папское первенство является наиболее значимым догматом христианства, и подтвердил теорию папского непогрешимости. См. тексты в Conc. Vatic., Const. Dogmat., Sess. 4, Const. 1, Булла «Pastor Aeternus», гл. 1. (Denzinger, Enchiridion, 139, 1667-1683).

[12] Пий X в декрете «Lamentabili», текст которого можно найти в «Actae Sanctae Sedis», 40/1907/, 470-478. См. также: Concilii Florentini Decreta, Decretum unionis Graecorum, в булле Евгения IV «Laetentur Coeli» Professio fidei Graecii praescripta a Gregorio XIII per Constitutionem 51 «Sanctissimus Dominus noster»; Professio fidei Orientalibus praescripta ab Urbano VIII et Benedicto XIV per Constitutionem 79 «Nuper ad Nos».

[13] Devoti, Instit. Canon., Proleg., Cap. 2.

[14] Gregory VI (Mauro Capellari), About the Primacy of the Roman Bishop, Introductory Homily, Ch. 25.

[15] Булла Pastor Aeternus, Ватиканский собор, Введение.

[16] Maistre, Du Pape, Discours préliminaire, I; также там же, Книга I, гл. 3.

[17] Там же, Вступительная проповедь, 3.

[18] Cardinal Belarmino, De Sum. Pontifie., книга 2, гл. 31, т. 1.

[19] Там же, Предисловие, т. 2. См. также: Marin Ordonez, El Pontificado, т. I, Madrid 1887, гл. 10, с. 30; J. Donoso Cortés, Obras Completas, т. 2, Madrid 1901, с. 37.

[20] Пий X, «Vacante Sede Apostolica», 25 декабря 1904 г.; Пий XI, «Cum Proxime», 1 марта 1922 г.

[21] Agosto Trionfo, Summa de Potestate Ecclesiastica, Quaest.19, 1, article 3.

[22] Mons. Roëy, L'Episcopat et la Papauté au Point de vue Theologique, appendix 10, in "The Conversations at Malines" published by Lord Halifax, London 1930.

[23] См, например, The Bulletin of the Diocese of Strausburg, March 1945 vol. 3, pg.45.

[23] Mauro Cappellari (Gregory XVI), Ibid, Table, Ch. 6, 10.

[24] Gerson, De Statu Sum. Pont., Consid. 1.

[25] Цицерон, De Divinatione, книга 2, гл. 54.

[26] Григорий VII, Послание «Notum fieri» к немцам.

[27] Mauro Capellari (Gregory XVI), там же, 11. 17.

[28] Бонифаций VIII, булла «Unam Sanctam»; более ясное и подробное объяснение можно найти в: Bernadus Claravalensis, De Consideratione, IV, 3.; Hugui Sancti Victoris, De Sacramentis, II, 2, 4.; Alexandre d'Halés, Summa Theologica, IV, quaestio 10, num. 5, num. 2.

[29] Ин. 18, 36.

[30] Лк. 22, 25-26.

[31] Mathieu, Le Pouvoir Temporal des Papes.

[32] Maistre, Du Pape, Discours Prelim., 2.

[33] Конституция Dogmat. Conc. Vatic, Sess. 4, Булла «Pastor Aeternus». (Полный текст в: Denzinger, Enchiridion, 139, 1667-1683).

[34] Veuillot, Livre sur la Papauté, Ch. 1, 11 (Ин. 6, 68).

[35] Ин. 16, 13.

[36] Основываясь на предполагаемой непогрешимости папы, римо-католики приближаются к тем древним еретикам, которые были осуждены всей Церковью, потому что, по словам святого Викентия Леринского, «они имели смелость обещать и учить, что их Церкви, то есть их еретической секте, дается чрезвычайная и совершенно личная благодать, так что без всякого труда, без всякого усилия, без малейшей заботы даже не прося, все члены их секты получают такую силу от Бога, и поскольку они чувствуют, что ангелы держат их на своих крыльях, они никогда не споткнутся о камни, т. е. никогда не поддадутся соблазну неправильного толкования веры» (Commonitorium de Orthod., Fide, 25, 8).

[37] Perujo, Dictionary of Ecclesiastical Sciences, 100.

[38] Devoti, Instit. Canon., Prol. Ch. 2. Здесь очень уместны слова святого Викентия: «Я никогда не перестаю удивляться, — говорит этот древний и почитаемый отец Церкви, — крайней нечестивости их ослепшего разума, их ненасытной страсти ко лжи и злу; так что они не удовлетворяются правилом веры, данным нам однажды и навсегда с древних времен, но ежедневно ищут бесчисленные нововведения и постоянно мятутся в своем желании что-то добавить, изменить или убрать из учения веры, как будто это не божественное учение, которое достаточно однократно открыто людям, а человеческий организм, который не может достичь совершенства, если его не исправлять и не пересматривать постоянно» (Commonitorium 21,1).

[39] Baronii, Annales, Ad Ann. 553, No. 224.

[40] Gratianus, Codex Juris Canonici, т. 1, Париж 1612, дисс. 19, часть I, гл. 6, с. 90 и столбец 55, издание Лейпциг 1839.

[41] Si autem Papa erraret, praecipiendo vitia, vel prohibendo virtutes, tenetur Ecclesia credere vitia esse bona, et virtutes mala (Theologia, Bellarmino, De Romano Pontifice, книга 4, гл. 23).

[42] St. Vincent of Lerins, Commonitorium, XL,4.

[43] Ruiz Bueno, Padres Apostolicos, Introduction, Madrid 1950.

[44] Ibid, Introduction.

[45] Bernardus Claravalensis, Ad Eugenium Papam, De Consideration, III, 1.

[46] Откр. 18, 4.

[47] См. Apologetics of F. Juan Ruano Ramos for the Use of Students of Middle Education, Barcelona 1948.

[48] Посмотрите, как римо-католицизм рассматривает Православие с апологетической точки зрения: (а) Православие не является Единой Церковью, потому что оно отдалилось от центра единства, которым является Папа. (б) Оно не является Святой Церковью, поскольку состоит из ветви, отломанной от ствола виноградной лозы, которая является источником благодати и святости; и эта [лоза] является папистской Церковью. (в) Она перестала быть Соборной Церковью с того момента, как отделилась от Рима, ядра и символа соборности. (г) Она также не является Апостольской, поскольку не происходит от апостолов, а от Фотия и Керулария. Там же. Часть 2, «Особые характеристики истинной Церкви Христовой».

[49] Serge Boulgakov, L'Orthodoxie, édit. Félix Alcan, Paris 1933.

[50] Metropolite Seraphim, L'Eglise Orthodoxe, Payot, Paris 1952.

[51] Nuestro Dios, Vuestro Diosy Dios, Buenos Aires 1951.

@Перевод «Трость Скорописца», 2025 г.

Благодарим всех тех, кто перепечатывает наши материалы и при этом указывает ссылку на данный блог, показывая этим уважение к труду переводчика. И благодарим тех, кто не указывает, а выкладывает как свои собственные. Да благословит всех нас Господь! Слово Божие пусть сеется обильно.