Молитвой изгоняются все наши немощи и страсти

Герондисса Макрина (Вассопулу), слово к сестрам обители

Канун Вознесения Господня, 1980 г.

Когда наш ум пребывает не в Боге, а в праздных вопросах, типа: «Почему это?», «почему то?», тогда перед нами все становятся виноваты. Но виноваты только мы сами и никто другой. Наше духовное устроение не в порядке, причина недовольства кроется именно в этом. Но кто ревностно говорит Иисусову молитву, словно ищет некий клад с золотом, и использует для этого каждую минуту, тот все преодолевает, со всем соглашается и все претерпевает. В этом случае Бог и Богородица покрывают его. Такой человек блюдет себя от осуждения, преслушания и самочинных действий. Нужно смирение. Когда человек взирает только на себя, то все вокруг будет видеться ему хорошим. У кого в душе Бог, тот не станет произносить дурных слов на ближнего, и когда видит страдающего брата, то сочувствует и плачет вместе с ним, и молит Бога помиловать его.

Молитвой залечивается рана нашего брата и разрешается любая трудная ситуация. Когда человек понимает, что он просто ничто, тогда он не может злиться, злословить, обсуждать других, но только молится за них. Когда монах находится в монастыре и подвизается, стараясь отсекать свои страсти, он зрит Бога в своей душе, и постоянно чувствует, что живет в некоем уголке рая.

«Если хочешь спастись, никому не говори, что ты умеешь петь на клиросе…»

 

ТАЙНЫЙ ПЕВЧИЙ

 

Как-то раз один человек приехал из Константинополя на Святую Гору Афон, желая поступить в монастырь и принять монашеский постриг. Он пришел к одному духовнику в скит святой Анны, чтобы исповедаться и посоветоваться с ним.

Духовник поинтересовался, чем он зарабатывает на жизнь, и тот ответил, что он — главный певчий и регент патриаршего хора.

Духовник на это сказал:

«Если хочешь спастись, никому не говори, что ты умеешь петь на клиросе, потому что здесь, на Афоне, много панигиров[1]. Узнав о твоем мастерстве, тебя все время будут просить, чтобы ты пел по разным храмам, и ты не сможешь вкусить тишину монашеской жизни.

Я отправлю тебя к одному хорошему старцу. Сделай вот что: если тебе поручат читать, то читай хорошо, в полную силу. Если же тебя попросят петь, ты будешь петь фальшиво и делать вид, что не можешь повторить за старцем никакую мелодию или напев».

Будущий монах согласился с советами духовника и обещал следовать им, после чего тот отвел его к одному уважаемому старцу.

Через некоторое время духовник повстречал старца и спросил:

- Как поживает твой послушник?

- Хорошо, — отвечал ему старец, — он весьма преуспевает в послушании и хорошо читает на клиросе, только у него совсем не получается петь.

Через несколько лет духовник, который был прозорлив, получил от Господа извещение о том, что тайный певчий, бывший в ту пору уже монахом, скоро умрет. И тогда он сделал следующее…

Будем хранить и преумножать теплоту своего сердца. // Часть 3. О молитве

Афонский монастырь Филофей

3. О молитве

Часть 1 см. здесь

Часть 2 см. здесь

Преподобный Ефрем Катунакский придавал величайшее значение добродетели послушания. Он говорил: «У тебя нет условий для непрестанной молитвы? Сотвори послушание. И оно восполнит недостаток молитвы». Он всегда подчеркивал необходимость послушания в духовной жизни. Однажды его духовник, отец Никифор, отвел его к старцу Иосифу Исихасту. Тот спросил: «Старец Никифор, слушается ли тебя твой монах?». Вспоминая об этой встрече, старец Ефрем писал: «Геронда Иосиф не спросил, хорош ли я в рукоделии или в каких-то других вещах, но хорош ли я в послушании. Это произвело на меня неизгладимое впечатление».

Отец Ефрем был служащим священником в своей Келлии. По благословению своего старца, отца Никифора, он приходил к старцу Иосифу, который в то время жил в Келлии Честного Предтечи в ските Святого Василия и служил для них Литургию.

Наш старец, отец Ефрем Филофейский, научился молитвенному деланию от нашего «дедушки», старца Иосифа Исихаста; он обучил этому и нас еще до того, как мы перешли в монастырь Филофей. Старец Иосиф не позволял своей братии разговаривать друг с другом. В его братство входили: отец Ефрем, отец Харалампий, отец Иосиф Младший и отец Арсений. Весь день они занимались рукодельем, не произнося ни единого слова. Распорядок их дня был такой же, как и у нас, в Келлии Святого Артемия в Провате.

На закате мы начинали молиться. Мы молились по четкам с 12-го часа по византийскому времени до 6-го часа, то есть до полуночи. Далее была вечерня, повечерие и вся утреня. В это время звонили колокола. Потом мы поднимались в храм, и по понедельникам, средам и пятницам служили параклис[1] и часы, а в другие дни — во вторник, четверг и субботу — мы начинали с Последования ко Святому Причащению, затем служили часы и, наконец, совершали Божественную Литургию. В нашем братстве был только один иеромонах, наш старец Ефрем. Служить он начинал всегда в полночь (в 6 часов по византийскому времени). Летом мы заканчивали, когда начинало светать, «на рассвете дня»[2] В целом наше бдение занимало восемь часов, от заката до рассвета. Зимой мы, конечно, заканчивали, когда было еще темно, потому что зимой рассветает позже. В холодное время года мы всю ночь совершали молитву по четкам. Вместо вечерни мы проходили четыре круга по четкам на триста узлов с молитвой Иисусовой и два круга с молитвой к Богородице (итого шесть кругов), и столько же вместо повечерия. Вместо утрени мы проходили пятнадцать кругов по четкам на триста узлов. Молились мы то сидя, то стоя. Иногда нас начинал одолевать сон, но мы старались не поддаваться и продолжали молиться. Если нам очень хотелось спать, то мы выходили на свежий воздух возле нашей Келлии или туда, где сушили белье, а зимой — в коридор. Мы прогуливались и произносили молитву. Если не получалось молиться про себя, говорили молитву вслух. Все время от захода солнца до полуночи мы посвящали молитве Иисусовой — произнося ее в голос или молясь сокровенно, в уме.

Когда мы перешли в монастырь Филофей, у нас не было возможности сохранять тот же распорядок дня, что был у нас в уединении, потому что мы должны были следовать монастырскому уставу со всеми богослужениями. Тогда старец Ефрем ввел следующую практику: повечерие мы служили сразу после вечерней трапезы. После захода солнца мы спали четыре часа. Когда мы просыпались, то зимой мы оставались в келье еще четыре часа, совершая молитву, а потом приходили на службу в храм. Летом же, когда ночи короткие, мы молились в келье три часа, а потом приходили на службу в храме. Некоторые отцы, которые не могли заснуть рано, после заката солнца бодрствовали и совершали молитву. Они ложились отдохнуть позже, когда мы только просыпались, и вставали к началу утрени, чтобы вместе со всеми пойти в храм. Зимой, когда солнце садится в половине шестого (по гражданскому времени), мы вставали в полдесятого, через четыре часа. Это значит, что утреня начиналась в половине второго, то есть еще через четыре часа. Летом, когда солнце садится в полдевятого-девять, мы вставали в полпервого-час и отправлялись на утреню в три тридцать.

Те часы, что мы проводили в своей келье перед богослужением, мы могли посвятить своим монашеским обязанностям, то есть своему правилу; могли что-нибудь почитать или заняться умной молитвой, особенно зимой, когда времени для этого больше.

Конечно, часто ум во время молитвы рассеивается, происходит парение мыслей. Что ж, с этим можно бороться, возвращая свой ум к молитве снова и снова. Иногда это бывает несложно, ум легко удается собрать. Но порой это дается тяжело. Однако все равно следует прилагать усилия, чтобы молиться внимательно. Это имеет огромное значение для нашей души. Как бы мала ни была наша брань, Бог ее видит и принимает.

Конечно, если у человека при этом есть помысел превозношения, то сколько бы часов он не предавался бодрствованию, его молитва все равно остается бесплодной. Об этом следует помнить всегда. Нужно бороться не только с помыслами превозношения и гордости, но и со всеми помыслами другого рода. Брань ведется великая. Требуется со вниманием хранить молитву в уме и в сердце и отсекать все вражеские прилоги. Не принимать с самого начала приражение помысла, чему учат нас святоотеческие книги.

Когда человек ведет брань таким образом, он сподобляется посещения Божия. Что вам сказать! Поскольку нас покрывала благодать послушания, молитва приходила сама собой. Помню, когда мы жили в Келлии Святого Артемия, в выходные дни — например, в воскресенье — по милости Божией и по молитвам старца, с восьми часов утра (по гражданскому времени) мы пребывали в безмолвии. Сначала после службы мы отдыхали, а затем, поскольку был выходной, мы сидели у себя в келье до двенадцати или до часу, когда была трапеза. Потом нам нужно было немного поспать, потому что после захода солнца мы должны были вставать снова. Помню, что в этом промежутке до трапезы молитва была очень сильна, то есть четыре-пять часов проходили практически незаметно. Молитва приходила сама, и она захватывала нас полностью. То же было, конечно, и ночью. Но все это происходило. потому что нас покрывало послушание. А теперь, чтобы пришла молитва, нужно усилие. Тогда же, насколько я помню, молитва шла без особых затруднений. Не идеально, но весьма хорошо.

Благодатный старец Георгий Григориатский тоже обрел молитву в юности, еще тогда, когда он учился в школе. Помню, как в 1988 году мы с отцом Саввой поехали в Иерусалим, где епископ Иерусалимского Патриархата накрыл для нас стол (кажется, впоследствии он стал митрополитом Неапольским). Он был из Старого Фалиро, откуда родом был и старец Георгий, они учились в одной школе. Он говорил нам. «Старец имел такую благодать, что когда он молился, от него исходило благоухание». Митрополит Неапольский (я уже не помню, было ли его имя Амвросий) рассказывал нам об этом с большим удивлением. Старец Георгий был необыкновенно благодатным юношей еще со школьной скамьи. В студенческие же годы он избегал большого количества общения и много времени посвящал молитве. Его лицо отражало ту благодать, что была у него в душе, говорил нам Владыка с нескрываемым изумлением. Вот почему он возлюбил монашеское житие и, хотя ему сулили прекрасную университетскую карьеру, он выбрал монашество. Во всех своих произведениях он непременно говорил о молитве.

 

Полный текст проповеди см. здесь: 

https://myrophoros.blogspot.com/2023/05/blog-post_27.html

---

[1] Параклис (от греч. Παράκλησις – усердная молитва; утешение) состоит из канона и акафиста Пресвятой Богородице.

[2] Ср. Мф. 28, 1.

@Перевод «Трость Скорописца», 2023 г.

Благодарим всех тех, кто перепечатывает наши материалы и при этом указывает ссылку на данный блог, показывая этим уважение к труду переводчика. И благодарим тех, кто не указывает, а выкладывает как свои собственные. Да благословит всех нас Господь! Слово Божие пусть сеется обильно.

Святоотеческая позиция относительно вакцин. Интервью с архим. Саввой Святогорцем. Часть 3.

 

На фото: архим. Савва Святогорец (слева) и прот. Петр Хиирс (справа)

«Святоотеческая позиция относительно вакцин, содержащих эмбриональные клеточные линии»

Интервью протопресвитера Петра (Хиирса) с архимандритом Саввой Святогорцем.

Часть 3.

См. также начало интервью, часть 1 и часть 2.

О. Петр: Сегодня в передаче «Православное мировоззрение» — третья часть нашего интервью с отцом Саввой Святогорцем, и мы рассмотрим вопрос послушания верующих власти светской и церковной. А закончим мы обнадеживающей вестью о будущем Православия.

Давайте рассмотрим тему послушания по существу. Это большой вопрос, который постоянно беспокоит народ, и многие, кто не согласен со взглядами, которые вы сейчас излагаете, обвиняют нас в непослушании Церкви, то есть епископам. Я думаю, что многие верующие идут к священникам, к епископам и говорят: «Вот… это неправильно... почему вы это делаете?». И ответ всегда один: «Ты — мирянин, сиди тихо и не высовывайся, нужно слушаться епископа, иерея, иметь послушание». И я замечаю, особенно на Западе, что это серьезный вопрос, и считается опасным, если священнослужитель выступает против... слепого послушания. Или скажет, что есть худое послушание и благое послушание. Потому что на Западе многие стали православными из протестантов. Там господствует индивидуализм и эгоизм, и хаос, как говорится. У многих протестантов нет послушания. Таким образом, они впадают в другую крайность. Они противостоят этому духу и обращаются в сторону папизма. Говорят, что слепое послушание — это по-православному. Лично мне это напоминает папизм, а не православную экклезиологию и правильное понимание послушания. Здесь я хотел бы, чтобы вы рассказали мне, чтобы немного помочь людям, каково истинное православное святоотеческое учение о послушании, когда дело касается ошибок духовенства и вопросов веры.

Как стяжать послушание? Иеромонах Ермолай (Чежия), Свято-Пантелеимонов монастырь, Святая Гора Афон.

– Отец Ермолай, Вы на Святой Горе подвизаетесь уже более десяти лет. Расскажите, пожалуйста, что такое послушание? Как оно даётся и как его стяжать?

– По моему опыту и убеждению, единственный источник послушания — это любовь. Невозможно нести послушание ни в духовном, ни в физическом смысле, невозможно служить людям и Богу, если в сердце нет Христовой Любви. Можно себя заставить на какое-то время смириться или же из чувства страха выполнять какое-то послушание, и даже делать это отлично, но если не любим Бога и не любим людей, то не получится нести это послушание всё время. 

Без любви послушание — насилие над собой. Насилие не только над своими чувствами, но и над окружающими людьми. Поэтому, чтобы выполнять послушание, нам надо учиться любить. В противном случае мы просто будем играть в послушание, но это не будет идти от сердца. А когда послушание — от любви, тогда служим Богу, сестрам, братьям от всей души, и это приносит неописуемую духовную радость! 

Поэтому первое, что мы должны сделать — научиться любви. Бог нам подарил любовь, но из-за наших грехов мы утратили это великое чувство. И вот нам дана земная жизнь, чтобы в течение её мы восстановили в себе благодать Святого Духа, родились заново — НАУЧИЛИСЬ ЛЮБИТЬ.

11.07.2015

Источник: https://afonit.info/biblioteka/monitoring-smi/afonskij-monakh-v-dukhovnoj-zhizni-vse-nachinaetsya-s-lyubvi