Митрополит Кисамский и Селинский Амфилохий. Прости меня, Господи, и ты, народ мой.

20.04.2020

Нет, это не монтаж и не постановочная фотография, и тем более не «фейк», если использовать терминологию, которая появилась в нашей жизни вместе с коронавирусом.

Это Яннакис — милый, умненький ребенок, ученик 5 класса начальной школы, который растет в благочестивой семье.

На Вербное воскресенье мальчик пришел в храм перед началом утрени. Случилось так, что прежде, чем мы закрыли двери нашего митрополичьего храма, он прошел в алтарь, где я готовился к службе.

Место ему знакомое, привычное и такое любимое. «Яннакис, в эти дни ты не сможешь помогать нам здесь в алтаре, тебе нужно оставаться дома, со своей семьей, чтобы поберечь себя», — сказал я ему.

«Христос меня любит, и, если я буду здесь, со мной все будет в порядке, я хочу быть с вами», — ответил он, глядя мне прямо в глаза и ожидая моего согласия, чтобы остаться.

«Он любит тебя, — ответил я, — именно поэтому Он хотел бы, чтобы ты остался дома».

Мальчик ничего не сказал в ответ. Из его глаз потекли слёзы, и он ушел, переполненный обиды и негодования. Я молча проводил его взглядом… Мы закрыли двери, и служба началась.

Вечером в Великий Четверг Яннакис смотрел службу по телевизору вместе со своими родителями, и как только начали читать 12 Евангелий, он вскочил на ноги и, не сказав ни слова, пошел в святой угол, взял свечу и зажигал её во время чтения каждого Евангелия. И он встал возле телевизора рядом со священником, читавшим Евангелие — как он обычно делал, когда прислуживал в храме!

Страстная Пятница. После вечерни, которая снова была совершена «при закрытых дверях», я пошел на деревенское кладбище, чтобы «поприветствовать» дорогих мне людей, которые уже отошли в мир иной. К счастью, оно находится на окраине и поэтому не было закрыто, как это произошло в больших городах. Ведь, правда, как же это больно, когда люди лишены возможности в этот святейший день года зажечь свечи в память о своих родных, помолиться и пропеть им «Вечная память».

На обратном пути я зашел проведать одного человека, который в эти дни переживает поистине голгофские страдания. По дороге я проходил мимо супермаркета одной крупной продовольственной сети. На огромном дворе стояли, по меньшей мере, 80-100 человек с тележками, ожидая, чтобы войти. Очередь растянулась на всю улицу! В конце этой же улицы расположена кондитерская, на самом углу. Оба выхода были запружены людьми, буквально битком забиты.

«Сегодня Страстная Пятница, а её превратили в настоящий базар… Мне пришлось уйти, так и не дождавшись очереди», — сказал мне в телефонном разговоре один знакомый.

Вечерня Страстной Пятницы вновь «при закрытых дверях». Громкоговорители выключены…

Возвращаясь в митрополию, по дороге читаю входящие сообщения в телефоне. Видео и фотографии от людей, которые, проходя мимо храма, останавливались ненадолго (потому что и это запрещено) и просто запечатлели этот момент в кадре. «Почему?», — задает вопрос один из многих, кто прислал сообщения. Но я молчу снова…

Великая Суббота, утро. Первая весть о Воскресении Христовом! Божественная литургия вновь «при закрытых дверях». «Одна молодая мама с двумя детьми стоит у дверей храма и просит причастить малышей. Она сама не будет причащаться, только просит, чтобы детям позволили», — передает церковный староста. «Она плачет», — добавляет он… Но в ответ — тишина…

Вечер Великой Субботы. Пасхальная всенощная. Не успели мы закрыть двери, как в храм вошли некоторые знакомые. «Пожалуйста, мы будем придерживаться дистанции, вы даже не заметите нас, будем вести себя так, будто нас нет, только просим, разрешите поприсутствовать на Божественной Литургии Воскресения Христова. Мы не выдержим, если не сможем причаститься», — они просят со слезами на глазах. Но я снова… молчу…

В течение этих великих дней Страстной седмицы многие из храмов нашей области охранялись полицией, которая напоминала нам стражу (кустодию), охранявшую Гроб Господень.

Так, в одной из областей, эта «кустодия» звонила священникам с требованием, чтобы они сообщили о времени проведения богослужений, а также в каком храме они будут проводиться!

Как сообщили наши клирики, эта «кустодия» ходила под храмами в то время, когда проводились службы, и заглядывала в окна, проверяя, выполняются ли все требования!

Считали, сколько людей в храме! Что-то я не заметил, чтобы такая «кустодия» была, например, в магазинах с большим скоплением людей, рвущихся за покупками.

Господи! Что это была за Страстная седмица? Что за Пасха? Архиереев и иереев, уважаемых в тех местах, где они служат, которые внесли выдающийся вклад в жизнь нашей страны и Церкви, в буквальном смысле тащили в «преторию», где они подверглись позору, поруганию, унижению; где их «смиряли», оскорбляли и наказывали штрафами.

Открытые храмы вызывают «недоумение» и «гнев», поклонение Плащанице является «преступлением» — вот основной посыл всех репортажей, которые выходили в эти дни!

«Само собой разумеющиеся вторжения прокуратуры», «трагические кадры с верующими, пытающимися причаститься во время пандемии» — вот они, заявления нынешней власти! Которая называет «трагедией» Божественное Причастие!

И я снова… молчу…

Не в силах больше нести в себе эти внутренние переживания, на Пасху, во второй половине дня, я пообщался с одним человеком, к суждениям которого отношусь доверительно. Он не их церковных кругов, но исповедуется всегда до глубины души.

«Владыка, может быть, больше виновата Церковь, чем государство? Может быть, Церковь не смогла убедить государство, что смогла бы распорядиться верно в «доме» Своем? Ведь, например, смогли же сети продуктовых магазинов остаться открытыми на определенных условиях? Может быть Церковь неправильно провела переговоры? А может… вы просто «умыли руки», прошептав «невиновен я в крови Праведника Сего»? Вы закрылись в храмах и сочли, что этим выполнили свой долг? Как вы могли заменить живую связь Христа и верующих на «онлайн трансляции» в сетях Facebook, Instagrame и YouTube? Неужели вы думали, что перенесёте Таинство на бездушный экран телевизора и таким образом успокоите свою совесть?

Вы предложили альтернативные решения властям или безропотно согласились на закрытие храмов?

Что вы будете делать завтра, в случае, например, стихийного бедствия, если власть потребует от вас закрыть храмы вновь?

Кто в ответе за души, которые доверились Церкви? Государство или Церковь?

Осознали ли вы, что во все эти святые дни верующие чувствовали себя нежеланными и отверженными своей Церковью, которая дорога им, как родная мать?».

Вот что сказал мне мой собеседник.

И я снова… промолчал в ответ.

Прости меня, Господи, и ты, народ мой! Я так виноват перед вами своим молчанием…

Митрополит Кисамский и Селинский Амфилохий

@Перевод «Трость Скорописца», 2020 г.

Источник: https://www.romfea.gr/epikairotita-xronika/36675-sugxorese-me-thee-mou-kai-su-lae-mou